Культура и Образование

Борисов Н.С. Церковные деятели средневековой Руси 13–17 вв . М., 1988
Волков М.Я. Русская Православная Церковь в 17 веке . – В кн.: Русское православие: вехи истории. М., 1989
Щапов Я.Н. Государство и Церковь Древней Руси 10–13 вв . М., 1989
Мейендорф И., протоиерей. Византия и Московская Русь : Очерк по истории церковных и культурных связей в 14 веке . СПб, 1990
Чичуров И.С. «Хождение Апостола Андрея » в византийской и древнерусской церковно-идеологической традиции . – В кн.: Церковь, общество и государство в феодальной России. М., 1990
Карташев А.В. Очерки по истории Русской церкви , тт. 1–2. М., 1991
Православная церковь в истории России . М., 1991
Толстой М.В. История Русской Церкви . М., 1991
Макарий (Булгаков), митрополит. История Русской Церкви , тт. 1–7. М., 1994
Цыпин В., протоиерей. История Русской Православной Церкви, 1917–1990 . М., 1994
Фирсов С.Л. Православная Церковь и государство в последнее десятилетие существования самодержавия в России . М., 1996
Римский С.В. Православная Церковь и государство в 19 веке . Ростов-на-Дону, 1998
Синицына Н.В. Третий Рим. Истоки и эволюция русской средневековой концепции . М., 1998
Успенский Б.А. Царь и Патриарх: харизма власти в России . М., 1998

Найти "РУССКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ " на

Несмотря на то, что значение "крестителя Руси" и прозвание нового равноапостольного Константина приписывается князю Владимиру, действительным основателем русской церкви был его преемник Ярослав Мудрый (1015-1054). Его роль в этом отношении так охарактеризована летописцем:(1037)."При нем начала вера христианская плодиться и распространяться, и черноризцы стали множиться, и монастыри появляться...

И собрал писцов многих, и переводили они с греческого на славянский язык. И написали они книг множество, ими же поучаются верующие люди и наслаждаются учением божественным. Как если один землю вспашет, другой же засеет, а иные жнут и едят пищу неоскудевающую, – так и этот. Отец ведь его Владимир землю вспахал и размягчил, то есть крещением просветил. Этот же (Ярослав) засеял книжными словами сердца верующих людей, а мы пожинаем, учение принимая книжное. (12)

Шел к концу дофеодальный период, и доживала последние десятилетия огромная "империя Рюриковичей". При жизни Ярослава она сохраняла свое единство, но уже давали себя знать те центробежные тенденции, основой которых является феодальная раздробленность. Ярослав понимал, что церковь может оказать ему большую помощь в деле сохранения единства государства и реальной мощи центральной власти в нем. Сама собой церковь возникнуть не могла, ее должна была создавать княжеская власть, причем в сложившихся условиях она вынуждена была пользоваться помощью и руководством Византии.

В 1037 г. Русь получила из Византии первого митрополита – грека Феопемпта. Киевская митрополия являлась богатейшей в составе Византийской патриархии, так что последней приходилось ею особенно дорожить. Через назначаемых и поставляемых ею митрополитов патриархия могла оказывать известное влияние и на политические отношения в древнерусском государстве, на взаимоотношения между князьями, на ход и исход борьбы между ними за владения и столы.

Отсюда вытекало настороженное отношение князей, в том числе и Ярослава, к Византийской патриархии. Ярослав делал все, чтобы избавиться в церковном отношении от установившейся вначале зависимости. Он даже воспользовался удобным случаем и собственной властью в 1051 г. поставил митрополитом русского священника Иллариона, человека, кстати сказать, выдающихся дарований и большой по тому времени образованности. «Поставил Ярослав Илариона митрополитом, русского родом, в святой Софии, собрав епископов.» (13)

Ярослав понимал, что фундаментом церкви являются кадры низшего духовенства – приходские священники, и считал своей задачей подготовку возможно большего их количества из русских людей.

Уже Ярослав основал два первых на Руси монастыря, мужской и женский: святого Георгия и святой Ирины. Оба они были воздвигнуты поблизости от княжеского дворца и являлись по существу придворными духовными учреждениями. В ХI в. возник еще ряд монастырей, в том числе знаменитый Киево-Печерский, сыгравший в дальнейшем большую роль как в церковной, так и в общекультурной жизни страны.

Вскоре после своего возникновения русская церковь превратилась в мощный хозяйственный организм. Источники ее доходов были многообразны. Здесь и десятина от всех доходов населения, и пожалования от князей и бояр – землями "с челядью" и со всякими угодьями, золотом и серебром, целыми селами и даже городами. Известную роль в обогащении духовенства играла и плата за требы. Церковь умела извлекать доход даже из такого источника, как безнравственность населения и совершаемые кем бы то ни было преступления.

Вместе с христианством из Византии на Русь пришла идея божественного происхождения власти. Пропаганда этой идеи занимала во всей церковной проповеди еще большее место, чем популяризация основных догматических истин христианства.

В своих проповедях и публицистических выступлениях церковные идеологи активно пропагандировали ее. Примером может служить знаменитое "Слово о законе и благодати", принадлежащее первому русскому митрополиту Иллариону написана между 1037 и 1050гг., Он безудержно превозносит, в частности, князя Владимира и возводит его, чуть ли не в божественное достоинство. Митрополит ставит Владимира в один ряд с императором Константином. Вскоре киевскому князю было и официально присвоено то же звание равноапостольного, которое раболепная Византийская церковь преподнесла своему императору. Не только Владимира, но и Ольгу русская церковь возвела во святые.

Вся церковная проповедь рассматриваемого периода была направлена на то, чтобы окружить княжескую власть в глазах верующих ореолом святости и божественности.

Пока государство было единым, церковная пропаганда направляла верноподданнические чувства верующих в адрес той центральной инстанции, которая его возглавляла; божественным происхождением наделялся киевский великий князь. Но в период феодальной раздробленности церковь оказалась в довольно сложном положении. Она должна была поспевать за жизнью и, конечно, не могла оставаться на старой позиции, выделявшей единовластного князя из всей массы феодальных властителей. Если такая позиция могла быть в какой-то степени мыслима для митрополита, то епископы, находившиеся в непосредственной связи со своими князьями и даже в прямой зависимости от них, должны были поддерживать их притязания на власть и даже на божественность.

В этот период каждый из епископов был религиозно-идеологическим гарантом власти своего князя. В церковной литературе появился новый пропагандистский мотив – о необходимости для каждого мирянина и священнослужителя подчиняться своему князю. Это является центральной идеей такого документа, как "Слово похвальное на перенесение мощей святых Бориса и Глеба", относящегося к ХII в. Религиозным долгом каждого христианина там признается служба князю головой и мечом, а переход к другому князю считается нарушением божественных предписаний. Вместе с тем церковь претендовала и на роль своего рода регулятора между княжеских отношений. В причудливой кутерьме этих взаимоотношений, в междоусобиях, войнах, мирных договорах, актах вероломства и братоубийства, заполнявших историю удельной Руси, церковь проявляла полную терпимость не только к тому, что могло в какой-то мере способствовать единству государства, но и к тому, что это единство подрывало и разлагало.

Основной юридической формой, в которой закреплялось любое соглашение между князьями, было крестоцелование, т. е. клятва в верности заключенному соглашению, скрепленная апелляцией к высшему религиозному символу христианства – кресту. Принимавший участие в этой церемонии как бы говорил: так же как я верен христианской религии и Иисусу Христу, я буду верен и данному мною слову. Духовенство выступало в этом случае как арбитр между договаривающимися сторонами. Казалось бы, именно здесь религия и должна была играть роль стабилизирующего фактора, улучшающего нравы, укрепляющего значение данного человеком слова. Ничего этого, однако, не было, ибо крестоцелование нарушалось в значительно большем количестве случаев, чем соблюдалось.

Русская церковь в 11 веке.

В одиннадцатом веке православная русская Церковь пережила период полного расцвета. Она получила своё иерархическое устройство и расширила далеко свои пределы. Церковное искусство достигло очень большой высоты. Киев стал не только государственным, но и одним из важнейших церковных центров.
Время расцвета Киевской Руси это время Ярослава Мудрого. Именно он много сделал для распространения христианства – строил города (Юрьев, Ярославль) и новые церкви (в том числе выдающиеся соборы Софии в Киеве и Новгороде), поставил дело подготовки священнослужителей из русских, перевода церковных книг с греческого языка на славянский. При нём Антоний Любечанин основал знаменитый впоследствии Киево-Печерский монастырь. Значение Киевской Руси Ярослава Мудрого в Европе было очень велико, и Киев стал одним из трёх крупных, после Рима и Византии, политических, торговых и церковных центров. В его стенах встречались представители Востока и Запада и были церкви не только греческого, но и римского обряда. Великий князь Ярослав сделал очень много для просвещения Руси. При нём был составлен сборник законов, известный под названием «Русской правды», который отличался большой гуманностью. Преподобный Нестор, первый русский летописец, очень точно выразил деятельность князя: «Владимир взорал почву, просветив её святым крещением; Ярослав, сын его, посеял на этой почве семена книжного учения, а мы пожинаем плоды просвещения».
Расцвету Руси и русской Церкви предшествовали события, имевшие большое значение в истории христианства на Руси.
После смерти Владимира один из его сыновей – Святополк начал междоусобицу со своими братьями, длившуюся целых четыре года. Женившись на дочери польского короля Болеслава Храброго и надеясь на его поддержку, он объявил себя киевским великим князем. Желая удержать за собой единодержавие, и больше опасаясь Бориса (его особенно любили киевляне), Святополк 24 июля 1015 года подослал убийц к своему брату, которые злодейски его умертвили. Князь Борис (в крещении Роман) был истинным христианином, полным кротости и незлобивости. 5 сентября во время молитвы был убит, по наущению того же Святополка, и другой его брат – Глеб-Давид, который также отличался большим благочестием и смирением. Братьям Борису и Глебу народная память создала культ невинных мучеников, ставших жертвами междоусобной борьбы честолюбивых князей за власть. В 1020 году их мощи были обретены нетленными и перенесены князем Ярославом в Киев, в церковь святого Василия, а потом в храм их имени в Вышгороде. К их гробнице стали стекаться толпы паломников, и у их гроба совершались многие чудеса. Православная церковь первыми причислила к лику святых Бориса и Глеба, отдавших свои молодые жизни за единение и консолидацию Древнерусского государства. В образе этих мучеников выражены представления о духовном совершенстве народа и поэтому их житие было излюбленным чтением русского народа в течении веков. Тут нужно отметить, что появление «Сказания о Борисе и Глебе» было связано с общей политической борьбой Руси за утверждение своей религиозной самостоятельности, стремлением подчеркнуть, что Русская земля имеет собственных предстателей и ходатаев перед Богом. Когда в 40-х годах 11 века Ярослав добился канонизации византийской церковью убитых братьев, потребовалось создание специального произведения, которое бы прославило подвиг страстотерпцев и мстителя за их гибель Ярослава.
Здесь нам придётся немного отклонится от повествования, чтобы дать некоторые понятия о почитании святых в Православной Церкви.
В преимущественном смысле святыми Церковь с самого начала своего существования называет тех людей, которые, очистившись от греха, стяжали Духа Святого в разнообразии даров Его и явили силу Его в нашем мире. По учению Православной Церкви, угодники Божии, составляя лик святых, молятся перед Богом о живых собратьях своих по вере, которым последние воздают молитвенное чествование. Чествование святых приобрело довольно обширный характер к началу пятого века. К концу первого тысячелетия Православная Церковь имела уже вполне сформированный список вселенских святых, празднуемых каждой Поместной Церковью. Большею частью святые делались сначала местночтимыми (в своих монастырях или в целых епархиях), а затем, по мере увеличения от них чудес, чествование их становилось общецерковным. Известность отдельных местных святых возрастала, им начинают строить храмы в самых различных уголках империи и за её пределами. С десятого века епископы, с целью придать культу святых больший авторитет и способствовать его распространению за пределы своих епархий, стали обращаться за одобрением к Римскому Престолу. Именно с этого времени и возникает канонизация. При императоре Василии (976-1025гг.), Симеоном Метафрастом и Иоанном Ксифилином был составлен свод всех святых, чтимых на всём пространстве Греческой империи. Этот свод по существу является основанием позднейших «Святцев Константинопольской Церкви», вошедших в состав святцев Киево-Печерской Лавры и через них в святцы Русской Церкви. Правила, которыми руководствовалась Русская Православная Церковь при причислении подвижников к лику святых, в общих чертах напоминают правила Церкви Константинопольской. Основным критерием канонизации служил дар чудотворений, проявленный при жизни и по кончине святого, а в некоторых случаях – наличие нетленных останков. Канонизация мыслилась церковным сознанием как факт проявления в Церкви Святости Божьей, действующей через облагодатствованного подвижника благочестия. Свидетельством такой святости могли быть:
1. Подвижники, угодившие Богу и послужившие пришествию на землю Сына Божия и проповеди Святого Евангелия (праотцы, отцы, пророки и апостолы).
2.Мученическая смерть за Христа или истязания за веру Христову (мученики, исповедники).
3.Чудотворения, совершаемые святым по его молитвам или от его мощей (преподобные, юродивые).
4.Высокое церковное первосвятительское и святительское служение.
5.Большие заслуги перед Церковью и народом Божьим (равноапостольные и цари).
6.Добродетельная, праведная и святая жизнь.
7.Большое почитание народом, иногда ещё при жизни.
Поскольку Церковная память – это народная память, то Русская Церковь имела большое право на канонизацию Бориса и Глеба. Для христиан Руси мученическая смерть братьев стала торжеством христианского смирения перед дьявольской гордыней, которая ведёт к вражде, междоусобной борьбе. Борис отказывается от предложения своих дружинников силой захватить Киев. Глеб, предупреждённый сестрой Предславой о готовящемся убийстве, добровольно идёт на смерть.
Ярослав понимал, что властолюбивый Святополк сделает всё, чтобы убить и его, и он выступил против него. В 1019 году после победы над Святополком Ярослав прочно утвердился в Киеве, а в 1036 году после смерти Мстислава Тмутараканского стал полным единодержавным властителем всей Русской земли и, оставив боевую жизнь, обратил внимание на дела церковные. «При Ярославе, - говорит летописец, - нача вера христианская плодитися и расширятися и черноризцы начаше множитися». С целью укрепить народ в православной вере Ярослав обратился к священникам, умножив число их по городам и определив им на содержание часть доходов от своих имений. Он предписал им учить и наставлять народ в вере и благочестии, убеждая посещать храмы Божьи и исполнять церковные правила. Для просвещения народа Ярослав собрал писцов, которые стали переводить книги с греческого языка на славянский. Эти книги по его повелению были положены в церкви Святой Софии для общего употребления наподобие библиотеки, устроенной при Константинопольском Софийском храме. И хотя Ярослав во многом брал пример с Константинополя, им в 1051 году была предпринята первая попытка для автокефалии Русской Церкви.
Киевская митрополия находилась в зависимости от константинопольского патриарха, но греческие епископы, управлявшие церковью, жили до 1039 года не в самом Киеве, а в Переяславле, в пределах княжества Черниговского. Там правил князь Мстислав Тмутараканский, который был в постоянных сношениях с Царьградом. Киев же тяготел в церковном отношении больше к Болгарии, так как болгарское духовенство говорило на понятном народу языке. Кроме этого церковные отношения между Киевом и Константинополем зависели в большей мере от политических взаимоотношениях, которые постоянно изменялись. В 1043 году произошло последнее военное столкновение Руси с Византией. Поводом к войне стало убийство греками русского подданного. Не получив должного удовлетворения за обиду, киевский князь послал к Византии большой флот во главе со своим сыном Владимиром и воеводой Вышатой. Буря рассеяла русские корабли. Владимиру всё же удалось истребить посланный для его преследования греческий флот, но Вышата был окружён и взят в плен при Варне. В 1046 году Русь и Византия подписали мир, скрепив его браком сына Ярослава с византийской принцессой, но к 1051 году отношения обоих государств оставались напряжёнными. Тогда по повелению князя Ярослава был созван в Киеве собор русских епископов, который посвятил в киевские митрополиты иерея Иллариона без участия константинопольского патриарха. Этим поступком Ярослав хотел поставить Русскую Церковь в независимое, самостоятельное положение.
Митрополит Илларион, первый митрополит из русских, был выдающимся оратором и образованным человеком. Ему принадлежит «Слово о Законе и Благодати». Он был воспитан в дворцовой школе с сыновьями князя Владимира, потом священствовал в дворцовом селе Берестове, но вскоре покинул своё пастырское служение и поселился на берегу Днепра в выкопанной им пещере, где проводил жизнь в молитве. Его ум и добродетели сделались столь известны, что когда умер митрополит Феопемент, родом грек, и Ярослав созвал епископов, то выбор пал на него. Илларион управлял делами церковными до смерти Ярослава в 1054 году, когда, как предполагают, он ушёл опять в монастырь с именем Никона и до своей кончины помогал Святому Феодосию в устроении Киево-Печерской Лавры. Кроме «Слова о Законе и Благодати» до нас дошли его сочинения в отрывках. Слово его «О законе, данном через Моисея» свидетельствует о его богословских сведениях и учёности, а «Похвальное слово Владимиру» исполнено красноречия. При посредстве Иллариона Ярославом Мудрым был издан «Церковный устав», в котором были определены, какие преступления подлежат суду церковному и какие за них брать пени, составлявшие доход епископа. Мы немного остановимся на «Законе и Благодати», выдающемся произведении ораторской прозы 11 века.
«Слово…» проникнуто патриотическим пафосом прославления Руси как равноправного среди всех государств мира. Византийской теории вселенской империи и церкви Илларион противопоставляет идею равноправия всех христианских народов. Сопоставляя иудаизм (закон) с христианством (Благодатью), Илларион в начале своего «Слова…» доказывает преимущества Благодати перед Законом. Закон был распространен только среди иудейского народа. Благодать Бог дал всем народам. Ветхий Завет – Закон, данный Богом пророку Моисею на горе Синайской, регламентировал жизнь только еврейского народа. Новый Завет – христианское вероучение – имеет всемирное значение, и каждый народ обладает полным правом на свободное избрание этой Благодати. Таким образом, Илларион отвергает монопольные права Византии на исключительное владение Благодатью. При этом он подчёркивает, что христианская вера была принята русскими в результате свободного выбора, что основная заслуга в крещении Руси принадлежит Владимиру, а не грекам.
Высокое художественное мастерство обеспечило «Слову о Законе и Благодати» большую популярность в средневековой письменности. Оно становится образцом для книжников 12-14 веков, которые используют отдельные приёмы и стилистические формулы «Слова…»
После смерти великого князя Ярослава в 1054 году, сын его Изяслав, по совету преподобного Антония, восстановил добрые отношения с Константинопольским патриархом, и на митрополичью кафедру был избран епископ грек Ефрем, который был смещён Ярославом в Новгороде и заменён русским епископом Лукой Жидятой.
Митрополит Ефрем, стоявший долгое время во главе Новгородского училища, говорил свободно по-русски, но после его смерти митрополиты стали присылаться прямо из Константинополя. Они были греками, не знали церковно-славянского языка и часто были очень далеки от интересов Русской Церкви. Большинство епископов, в противоположность митрополитам, были русскими, так же как и всё рядовое духовенство.
1054 год был годом великого перелома во всей истории христианства. Противоречие Византийского обряда со службами на местных языках и римского обряда с латинским языком привели к Церковному расколу. Отношения между римским папой и константинопольским патриархом испортились ещё в 9 веке, а в 11 веке обострились и привели к полному разрыву при папе Льве (1049 – 1054) и патриархе Михаиле Керулари (1043 – 1054).
В мае 1054 года в Константинополь прибыли папские послы (легаты), которые держали себя вызывающе и высокомерно. Они потребовали безусловного повиновения римскому папе, грозя в противном случае разрывом. Оскорбленный патриарх 15 июня отказался продолжить дальнейшие переговоры. На следующий день легаты положили на престол Софийского собора акт отлучения патриарха, полный грубейших обвинений по адресу Восточной Православной Церкви, и 17 июня уехали из Константинополя. Патриарх созвал собор, анафематствовавший легатов, и разослал окружное послание, предостерегающее православный Восток от церковного общения с Римом. В восточных Церквях перестали поминать папу при богослужении.
Разрыв и запрещения 1054 года были местными и личными, они касались только двух спорящих иерархов, к тому же папа Лев Девятый умер до этого, и его приемники не подтвердили запрещения, но всё же этот год является переломным. Хотя сношения Востока и Запада продолжались до Крестовых походов, и папские легаты на обратном пути в Рим были торжественно встречены в Киеве, всё же непосредственно после 1054 года на Западе были произведены реформы, которые усилили разделение. Римская Церковь начала поход против Византии, что и привело к полному разрыву между Православием и Католичеством в 13 веке.
Пока в Европе переживали церковный раскол, Русская Церковь распространяла христианство далеко на Север, где пришлось долго и упорно бороться с язычеством. В Новгороде государственная власть применяла даже силу и во многих местах преследовала волхвов, возмущавших народ. Окончательно в Новгороде христианство было утверждено благодаря трудам епископа Никиты (1096 – 1108), бывшего инока Киево-Печерского монастыря.
Самый сильный отпор христианская проповедь встретила в Ростовской и Муромской областях. Здесь постоянно повторялись попытки идолопоклонников низвергнуть православную веру, ещё не успевшую окрепнуть в народе. Наиболее крупными выступлениями были восстания в 1024 и в 1071 годах.
В 1024 году в Суздальской земле появились волхвы, которые, воспользовавшись случившимся голодом, стали убивать женщин, говоря, что они «держат изобилие и жито, и голод пущают». Ярослав, узнав об этом, немедленно явился туда с дружиной и велел переловить волхвов. Одних выслал вон, отобрав имение в казну, а других казнил, говоря, что «Бог за грехи наши посылает на каждую землю голод, или мор, или другую казнь, а человек не весть ничто же». Для прекращения же голода он приказал суздальским купцам закупить хлеба у камских болгар.
В 1071 году был вновь голод в Ростовской области, и пришли туда два волхва из Ярославля, говоря: «Мы знаем, кто прячет изобилие». И ходя по Волге, в каждом погосте обличали лучших жён: «Эта прячет хлеб, а эта мёд, а эта рыбу, а эта меха». С ними было 300 человек, которые убивали женщин, а имущество их отнимали себе. Возмущение достигло до Белоозера, где находился воевода князя Святослава Ян Вышатич. Ян потребовал: «выдайте волхвов, потому что они смерды мои и моего князя». Белозерцы, схватив волхвов, выдали их воеводе. Люди, которые провожали обоз с данью стали жаловаться ему, что эти волхвы убили у кого мать, у кого сестру, у кого дочь. Ян сказал им: «Мстите за своих» и повозники всех повесили на дубе.
Просветителем Ростовского края был Святой Леонтий, как и Святой Никита, бывший монах Киево-Печерского монастыря. Он терпел много гонений от язычников, но бесстрашно проповедовал Христа, привлекая к себе детей и заботясь об их просвещении. В 1073 году он был убит язычниками, но его дело продолжил Святой епископ Исайя, который обошёл много раз всю Ростовскую и Суздальскую землю, проповедуя Евангелие.
Никакие происки язычества не могли остановить уплотнение христианства на Руси. Всё больше и больше людей открывали свои сердца для Спасителя человечества. В летописях всё чаще стали встречаться подобные записи: «В лето 1089. Освящена была церковь св. Михаила Ефремом митрополитом … и он устроил её великими постройками, украсил её всякою красотою, церковными сосудами. Этот Ефрем воздвиг много других зданий, окончив церковь св. Михаила, заложил церковь на городских воротах во имя св. мученика Феодора, затем церковь св. Андрея около церкви от ворот» или: «В лето 1086. Князь Ярополк десятину давал св. Богородице от всего своего имения повсегодно». Но главным признаком растущей христианизации Руси являлось возникновение монашества.
В 11 веке вокруг Киева жило множество отшельников, которые селились в пещерах. Одними из первых был Антоний, Никон и Феодосий. Именно они положили основание организованному монастырю.
Преподобный Антоний был родом из Любича. Ещё юношей он решил посвятить себя отшельнической жизни. Он поехал на гору Афон и там подвизался под руководством старца Феоктиста, который послал его на Русь. Преподобный Антоний остался на всю жизнь пустынножителем, не признавшим общежительной жизни монахов и их общения с миром. Когда вокруг него собралась группа монахов, он отказался стать их игуменом и оставался только примером подвижничества и благочестия, не принимая участия в устроении монастыря. Он прославился также и даром исцеления.
Основателем Киево-Печерской Лавры и прообразом для русских монахов явился Преподобный Феодосий. В двадцать четыре года он покинул свой дом и постригся в Киево-Печерской Обители, где подвизался много лет, изумляя всех иноков своими подвигами молитвы и поста. В 1057 году он был избран игуменом монастыря и до самой своей кончины управлял им с великой мудростью и усердием. В 1062 году получил начало Феодосиевский, или Успенский Печерский монастырь. В том же году при этом монастыре устроен первый на Руси странноприимный дом, послуживший началом таких домов при киевских монастырях. В 1067 году Преподобный Феодосий ввёл в Печерском монастыре устав Студийского монастыря Святого Саввы. Каждый находил в Киево-Печерской Обители даром кров и пищу. К Преподобному Феодосию приходили за советом и князья, и бояре, и простые люди. Православный русский народ считал его ещё при жизни святым.
Из двух духовных путей, сурового афонского аскетизма Преподобного Антония, отрицавшего всякое общение с миром, и строгого, но любвеобильного и обращённого к миру пути Преподобного Феодосия, русский народ выбрал второй.
Киево-Печерский монастырь с самых первых лет своего существования явился не только центром монашеских подвигов, но и распространителем церковной культуры. Его значение для жизни Киевской Руси было велико. Почти все епископы в 11 и 12 веках были сперва иноками Печерского монастыря. В его стенах переписывались книги, и велась запись событий. В 1073 году в монастырь на семнадцатом году жизни пришёл Нестор-летописец, который составил летописное сказание «Повесть временных лет» и написал житие Святых князей Бориса и Глеба. Многие монахи занимались иконописанием. Из них наиболее известен Преподобный Алипий, ученик греческих мастеров, приехавших из Царьграда расписывать соборную церковь.
Кроме Киево-Печерского монастыря было создано множество других, в том числе и женских. В 1086 году великая княгиня Анна Всеволодовна учредила при Андреевском женском монастыре училище для девиц. Это было первое такое заведение на Руси.

***
Итак, в 11 веке на Руси прочно установилось Православное вероисповедание. Вопрос быть ли Руси христианской страной был решён окончательно и бесповоротно. Языческая оппозиция была сломлена и больше не претендовала на верховластье. Явное язычество оставалось ещё у неславянских народов Киевской Руси, но и туда уже шли христианские миссионеры для проповеди Евангелия. В самой же Руси зародилась характерная особенность Русской Церкви, которой суждено было удерживаться в народном сознании многие века, - это двоеверие, спадавшее до суеверия. Усваивая христианскую идеологию, народ Руси приспосабливал её к своим языческим понятиям и представлениям, в результате чего произошло смешение христианских обрядовых элементов с дохристианскими. Русские христиане стали усматривать свои обязанности перед богом в выполнении обрядов. Они ходят в церковь, слушают богослужение, сами отчитывают определённое количество молитв, ставят свечи перед иконами, совершают поклоны земные или поясные, но даже не задумываются, ни о смысле веры, ни о том, какие обязанности она накладывает на них в их повседневной жизни. Христианство свергло на Руси культ Перуна, Даждьбога, Велеса и других божков языческого пантеона, о которых к 12 веку мало кто вспоминал, но в сознании восточных славян прочно уживались ещё домовые, лешие, русалки, т.е. духи, не претендующие на роль богов, но влияющие на жизнь человека. На такого рода представлениях основывались всевозможные суеверные приметы, практика гаданий, заговоров и заклинаний. Такое смешение достаточно ярко видно в заговорах, например от болезней: «Господи Боже, благослови! Стану я, раб Божий (имярек), благословясь, пойду перекрестясь, из избы дверьми, из дверей воротами, в чистое поле за воротами, из чиста поля в тёмный лес…». Дальше произносящий заговор сообщает, что он уносит с собой соответствующую болезнь. Окончание заговора также содержит христианский молитвенный текст, например: «Всегда и ныне и присно и во веки веков, аминь». Можно сказать, что люди Древней Руси мало разбирались в смысле слов молитвы или заговора, им было важнее воспроизведение определённой формулы для улучшения своей жизни.
Прочно в сознании сидели и различные поверья, приметы: Если собака завоет перед домом, если солома пристала к хвосту курицы, если филин сядет на крышу дома и будет кричать, то, как гласят распространённые поверья, в данном доме надо ждать несчастья. Если едешь на первую вспашку в поле и встретишь, например, прохожего с пустым ведром, жди неурожая. Подобное до сих пор так и остаётся в сознании людей и христиан, и, даже, атеистов.
В чём причина своеобразия Русской Церкви, опирающейся на обрядоверие и суеверие? Почему Церковь, побеждая явно язычество, незримо скатывалась на его уровень? На эти вопросы можно ответить так:
- во-первых. Русь принимала христианство от Византии, где уже была сложена его форма в виде греческого Православия. Уже в Византии христианство, как вероучение, было далеко от апостольского и имело в себе фарисейскую закваску.
- во-вторых. Насаждение силой добра к добру не ведёт. Князья и священники не стали ждать когда Господь войдёт в сердца людей, а заставляли принимать Его умом и смирением.
- в-третьих. Первоначальное подчинение Церкви светской власти, что давало возможность князьям Руси полностью влиять на христианизацию населения, определяя сроки и территорию её проведения.
- в – четвёртых. Сильная языческая оппозиция.
Несмотря на все искривления, Русь стала христианской и уже понятие христианин и русич становились синонимами. Само самосознание народа стало опираться на Православие, и смена веры привела бы к его утрате. То, что Церковь требовала реформирования, стало ясно также к концу 11 века, но последующие события в истории Древней Руси отодвинули этот вопрос на несколько веков.

История религии: конспект лекций Аникин Даниил Александрович

9.2. Развитие русской церкви в XIII–XVII вв

В годы золотоордынского ига церкви удалось сохранить свое благосостояние благодаря снисходительному отношению к ней со стороны монгольских ханов. Обычаи монголов запрещали им относиться уничижительно к чужой религии, поэтому среди погибших в 1237–1240 гг. священников было чрезвычайно мало, особенно по сравнению с числом представителей других групп населения. После того как иго было закреплено согласием русских князей платить монгольскому хану дань, Русская православная церковь со всеми своими владениями была освобождена от уплаты обязательного налога, что позволило ей стать значительной экономической и политической силой.

В 1299 г. киевский митрополит Максим из разоренного и опустошенного Киева перенес свою резиденцию в более безопасный Владимир, а спустя еще несколько лет митрополий престол нашел себе новое пристанище в Москве (1324). Это обстоятельство стало сильным козырем в руках Ивана Калиты, поскольку митрополит Петр тем самым санкционировал претензии московских князей на первенство среди всех русских правителей. Духовное владычество митрополита и тот политический вес, который он имел, – все это не могло игнорироваться как борющимися друг с другом князьями, так и простолюдинами, в глазах которых место пребывания митрополита являлось религиозным центром Руси, ее сердцем. С этого момента русские митрополиты выступали верными помощниками и духовными наставниками русских князей в процессе объединения Русского государства.

Другой приоритетной задачей церкви в целом и отдельных подвижников стало распространение православия среди нехристианских народов (север Руси и Урал), а также значительное увеличение числа монастырей и монахов. Особо почитаема как среди знати, так и среди простых людей была Троице-Сергиева пустынь, основанная Сергием Радонежским (1321–1391), происходившим из знатного рода, но отрекшимся от земной власти ради духовного подвига.

Принимая активное участие в политических и социальных процессах, Русская православная церковь не сумела избежать и последствий этого участия, которые проявились довольно скоро. Уже в 1377 г., после смерти митрополита Алексия (1353–1377), пользовавшегося громадным духовным авторитетом, место митрополита стало предметом активной борьбы различных церковных и светских группировок. Пимен, получивший сан митрополита в Константинополе, был смещен Дмитрием Донским, который назначил на его место своего духовника Митяя, а после его смерти – Киприана, которого сам же и прогнал.

Столь частая смена митрополитов и их явная зависимость от светской власти оказались сильным дестабилизирующим фактором, влияние которого удалось преодолеть только в первой половине XVb., когда перед всем православным христианством стояла другая задача: сохранение священной христианской веры перед лицом нового и очень опасного врага – турок-османов. Угроза захвата ими Константинополя, которая и осуществилась в 1453 г., привела к тому, что часть восточных церквей, пытаясь избежать своего окончательного уничтожения, пошла на заключение с католиками Флорентийской унии. Эта уния, подписанная в 1439 г. в том числе и делегатом от Русской православной церкви, означала признание главенства папы и утрату церковной независимости. Но митрополит Исидор, подписавший эту унию, оказался заключен под стражу сразу после своего возвращения в Москву, а собор церковных иерархов Русской православной церкви отказался признавать эту унию. Таким образом, русская церковь не только отказывалась от возможной помощи Западной Европы по возвращению Константинополя, но и автоматически противопоставляла себя остальным православным церквям.

Изменившиеся политические условия вынудили русских богословов сформулировать новую идею, выражавшую сущность русского православия и получившую известность в качестве доктрины «Москва – Третий Рим». Сформулирована эта доктрина была в трудах псковского монаха Филофея, утверждавшего, что причиной гибели Рима, а потом и Константинополя стали ереси, в которых погрязли эти города. Москва, унаследовавшая духовное главенство этих городов, избавлена от снедавших их пороков, поэтому именно ей предстоит воплотить идею осуществления истинно православного государства на земле.

Конец XV в. для Русской православной церкви прошел в борьбе между двумя основными направлениями – иосифлянами и нестяжателями. Первые, получившие название по имени своего духовного лидера – игумена Волоцкого монастыря Иосифа, утверждали, что церковь служит наместницей бога на земле, поэтому все принадлежащие ей земли являются собственностью Господа и неприкосновенны для мирской власти. Их противники (Вассиан Патрикеев, Нил Сорский) провозглашали раннехристианский идеал монаха, не отягощенного земными заботами, но поднимающегося в своих мыслях к миру духовному и соответственно не нуждающемуся ни в каких мирских благах. Борьба этих двух течений завершилась поражением нестяжателей, которые были осуждены церковным собором и разосланы по дальним монастырям.

Период XVI в. стал временем окончательного оформления русской православной церкви в качестве официального института в новом централизованном государстве. Прошедший в 1551 г. Стоглавый собор (названный так потому, что его решения составили ровным счетом 100 глав) унифицировал соблюдение церковных правил и норм по всей территории Русского государства, а также регламентировал степень включенности церковных норм в светскую жизнь. Мирянам, вне зависимости от их социального статуса, запрещалось играть в шахматы (впрочем, Иван Грозный успешно пренебрегал этим правилом), брить бороду, смотреть театральные спектакли и представления скоморохов. Другое решение этого собора закрепило практику канонизации святых. Таковых к середине XVI в. насчитывалось 22 в общероссийском масштабе и еще 45 – в масштабе региональном. За несколько десятилетий правления Ивана Грозного число святых возросло в несколько раз. Практически в каждом монастыре оказались «обретены» мощи местных святых, а основной работой монастырских писцов на долгое время стало сочинений житий, в которых описывались духовные подвиги усопших праведников, позволяющие причислить их к лику святых. Апофеозом выстраивания здания Русской православной церкви стало учреждение в 1589 г. звания патриарха, которого удостоился митрополит московский Иов. Представители других православных патриархий, сначала препятствовавшие приобретению московской митрополией более высокого статуса, были вынуждены согласиться на этот шаг из-за боязни потерять того могущественного союзника и покровителя, которым для них являлся русский царь.

Из книги Русь и Орда. Великая империя средних веков автора

4. Великая Смута XVI–XVII веков как эпоха борьбы старой Русской Ордынской династии с новой прозападной династией Романовых Конец Русской Орды в XVII веке Согласно нашей гипотезе, все «правление Грозного» - от 1547 до 1584 года - естественным образом делится на ЧЕТЫРЕ разных

Из книги Кухня века автора Похлёбкин Вильям Васильевич

О постах в русской церкви В Русской православной церкви соблюдаются четыре длительных поста:Великий пост (перед Пасхой), называемый иногда «Четыредесятница», то есть продолжающийся более 40 дней - с конца февраля до начала апреля или в иные годы с середины марта до конца

Из книги Троянская война в средневековье. Разбор откликов на наши исследования [с иллюстрациями] автора Носовский Глеб Владимирович

27. «Античная» Вторая Римская империя в X–XIII веках н. э. и в XIII–XVII веках н. 3 Кроме описанного выше соответствия, Вторая империя и Священная империя Х - ХШ веков содержат в самом своем начале по три крупных правителя. Собственно, с них и начинаются обе сравниваемые империи.

Из книги 100 великих наград автора Ионина Надежда

Награды Русской Православной Церкви До 1917 года Русская Православная Церковь была частью государства, поэтому награды для монашествующего и белого духовенства являлись составной частью наградной системы Российской империи. Правила и порядок награждения православного

Из книги Русский бунт навеки. 500 лет Гражданской войны автора Тараторин Дмитрий

Крест Русской Церкви Любимая патриотическая легенда многих современных державников повествует о «православности» Сталина. Да, он и в самом деле, «амнистировал» Церковь в 1943-м. Но сделал это вовсе не потому, разумеется, что внезапно прозрел и вспомнил, чему его в семинарии

Из книги 100 великих наград автора Ионина Надежда

НАГРАДЫ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ До 1917 года Русская Православная церковь была частью государства, поэтому награды для монашествующего и белого духовенства являлись составной частью наградной системы Российской империи. Правила и порядок награждения православного

Из книги Крещение Руси [Язычество и христианство. Крещение Империи. Константин Великий – Дмитрий Донской. Куликовская битва в Библии. Сергий Радонежский – изоб автора Носовский Глеб Владимирович

6. ОЧКИ БЫЛИ ИЗОБРЕТЕНЫ В XIII ВЕКЕ. СЛЕДОВАТЕЛЬНО, СТАРИННЫЕ ИЗОБРАЖЕНИЯ «АНТИЧНЫХ» ЛЮДЕЙ В ОЧКАХ ДАТИРУЮТСЯ НЕ РАНЕЕ XIII ВЕКА И ПОКАЗЫВАЮТ НАМ, СКОРЕЕ ВСЕГО, ПЕРСОНАЖЕЙ XIII–XVII ВЕКОВ Из истории технологии известно, что очки были изобретены в XIII веке. Считается, правда, что

Из книги Крещение Киевской Руси автора Кузьмин Аполлон Григорьевич

Организация ранней русской церкви Вопрос об организации ранней русской церкви является одним из наиболее спорных и вместе с тем наиболее важных, поскольку формы организации тесно связывались с характером самого вероучения.Для большинства историков XIX века казалось

Из книги Государевы вольнодумцы. Загадка Русского Средневековья автора Смирнов Виктор Григорьевич

Очерки по истории русской церкви Ересь жидовствующихТон внешнего и внутреннего критицизма, вошедший в русскую церковь через богомильство и стригольничество, нашел для себя в конце того же XV века и в той же свободомыслящей северо-западной части Руси, в

Из книги Мир истории: Русские земли в XIII-XV веках автора Шахмагонов Федор Федорович

Разделение русской церкви Заключенный в 1449 году мирный договор между Василием Темным и новым польским королем Казимиром принес относительное успокоение на русско-литовско-польском пограничье. Польское королевство и Литовское княжество получили возможность

Из книги История православия автора Кукушкин Леонид

Из книги История России IX–XVIII вв. автора Моряков Владимир Иванович

ГЛАВА XII Развитие новой русской культуры

Из книги Троянская война в средневековье. [Разбор откликов на наши исследования.] автора Фоменко Анатолий Тимофеевич

27. «Античная» Вторая Римская империя в X–XIII веках н. э. и в XIII–XVII веках н. э Кроме описанного выше соответствия, Вторая империя и Священная империя X–XIII веков содержат в самом своем начале по три крупных правителя. Собственно, с них и начинаются обе сравниваемые империи.

Из книги Голоса из России. Очерки истории сбора и передачи за границу информации о положении Церкви в СССР. 1920-е – начало 1930-х годов автора Косик Ольга Владимировна

Из книги История политических и правовых учений: Учебник для вузов автора Коллектив авторов

Из книги Язык и религия. Лекции по филологии и истории религий автора Мечковская Нина Борисовна

Экономическое и политическое развитие древнерусских земель в XII-XIII вв., эволюция органов власти, управления и суда приводили к столкновению церковной и светской юрисдикций, их конкуренции и перераспределению, к слиянию ведомств или к вытеснению одних ведомств другими.

Рассмотрим эту конкуренцию церковного и светского судов в двух областях государственной юрисдикции, там, где она оставила зримые следы в документах. Это, во-первых, суд по наследственным делам и, во-вторых, по уголовным.

Пространная Правда содержит большую группу статей о праве наследования и относит все наследственные дела к ведомству княжеского суда, не оговаривая какое-либо участие в рассмотрении споров о наследстве церковного ведомства. Устав князя Владимира относит некоторые споры о наследстве («заднице») к суду митрополита и епископов, причем в различных текстах устава объем и значение этих дел различаются. Так, в редакциях Синодально-Волынской группы, возникших во второй половине XIII-XIV в., церковному суду отнесен казус, когда «братья или дети тяжються о задницю» . Также говорит о принадлежности этих дел церковному суду основывающийся на Уставе Владимира новгородский Устав Всеволода XIV в. В последующих обработках этого текста XV в. формула изменена. В ней говорится о тяжбе «братних детей», т. е. племянников (Софийский извод Варсонофьевской редакции). Другая обработка того же текста, Толстовский вид устава, находящийся в тех же рукописях, что и Сокращенная редакция Русской Правды, опускает указание на причину спора и оставляет в ведении церковного суда вообще дела о спорах между младшими членами большой семьи, не указывая каких.

В текстах более ранней, Оленинской редакции рубежа XII-XIII вв., сохранившихся в списках XV-XVI вв., также говорится о принадлежности споров по наследственным делам церковной юрисдикции, и есть все основания видеть аналогичную формулу и в архетипе устава XII в.

Таким образом, противоречия в ведомственной принадлежности споров о наследовании имущества в двух важнейших кодексах несомненны.

В изложении ст. 108 Пространной Правды, говорящей об обращении братьев по наследственному спору к княжескому суду («аже ростяжются перед князем о задницю»), чувствуется какой-то уступительный характер, как будто по этому делу можно было «растяжиться» и перед кем-либо другим. Очевидно, это и был епископский суд. М.Ф. Владимирский-Буданов считал, что ведомству князя принадлежали дела о дележе имущества в случае, если сами тяжущиеся пожелают обратиться к его ведомству . А.Е. Пресняков признавал в княжеском чиновнике роль третейского судьи, т. е. относил фактическое решение этих дел к светской власти, а в статьях Устава Владимира видел скорее выражение стремлений и притязаний духовенства, чем кодификацию норм действующего права .

В этом казусе мы можем видеть следы существования особого процессуального обычая, который известен в древнем праве под названием «propagatio fori» - право выбора тяжущихся обратиться к тому или иному судебному ведомству.

Сущность конфликта можно видеть в стремлении в XII-XIII вв. церкви участвовать в разрешении споров при наследовании имущества на нижней, семейной их стадии, до передачи дела в ведение публичной - княжеской власти. На такое разделение ролей церкви и княжеского суда кроме формулы ст. 108 Пространной Правды указывают также подробная разработка норм наследственного права в этом светском княжеском судебнике и отсутствие всякого упоминания о регулировании наследственного права в государственном судебнике церковного ведомства - Уставе Ярослава.

О стремлении церкви сохранить в своем ведении суд низшей инстанции по наследственным делам в дальнейшем говорят только церковные полемические памятники конца XIII-XIV в., посвященные защите традиционных десятин, земельных владений, судебных и других привилегий церкви: «Правило о церковных людях» и «Другое слово» о церковных судах. Оба эти памятника возникли, очевидно, во Владимиро-Суздальской Руси и в соответствующих местах восходят к Уставу Владимира Синодально-Волынской группы редакций. При этом одна из переработок «Правила о церковных людях» XIV-XV вв. заменяет формулу «братья или дети» на другую: «сестры, или дети, или племя» (Крестининский извод) , что, с одной стороны, расширяет круг лиц, подведомственных в наследственных делах церкви, а с другой - выставляет на первое место наследниц - женщин. Возможно, что в этом памятнике отразились тенденции к расширению круга наследников и признанию права наследования за дочерьми как общая норма, отличная от Русской Правды и сближающаяся с нормами Судебника 1497 г.

В своеобразной форме участвовал в суде по наследственным делам в Новгородской земле XV в. владыка, однако нет оснований видеть в нормах этого времени нововведения. Документы XV в. говорят, что в ведении владычного управления находился суд по земельным спорам, связанным с осуществлением права наследников на выкуп земель, принадлежавших в свое время их предкам, но проданных на сторону. Именно в актах такого рода, и только в них, указывается, что владыка (как и князь) получает неустойку в случае нарушения ряда . Участие владычных органов в этих наследственных делах в XV в. показывает, что притязания церкви на такое участие не были безрезультатными и в определенных исторических условиях могли превратиться в признанную правовую норму, отразившуюся в актах.

Сложную картину взаимоотношений светской и церковной юрисдикций рисуют памятники XII-XIII вв. относительно уголовных дел - краж, убийств, побоев и оскорблений.

Пространная Правда фиксирует нормы права XII-XIII вв. о преследовании за убийства мужчин и женщин, членовредительство, оскорбления действием мужчин, за кражи в различных формах и другие покушения на имущество. Здесь нет установлений и норм, касающихся оскорбления действием женщин, изнасилований, оскорблений мужчин и женщин словом и некоторых других дел. Однако все эти дела с соответствующими пенитенциальными нормами перечислены в церковных уставах Владимира, Ярослава и Всеволода, а общая их часть - и в Смоленской грамоте Ростислава. Из них такие, как изнасилования, оскорбления женщин действием и словом, принадлежат к наиболее ранним текстам указанных памятников, относящимся к XI-XII вв., другие появляются позже, уже в XII и XIII вв. Это соответствие дел, зафиксированных в двух - светской и церковной - группах памятников права Руси XI-XIII вв., подтверждает существование сфер юрисдикции, принадлежавших двум большим ведомствам управления и суда.

Вместе с тем существует немало дел, которые дублируются и соприкасаются в светских и церковных кодексах, обнаруживая совпадение или большую близость в сферах интересов этих ведомств.

Близость и соприкосновение, но не противоречия светской и церковной юрисдикций обнаруживаются в особых случаях убийства, оскорблений действием, краж и ограблений. Так, в уставах Владимира и Ярослава ведению церковного суда принадлежат убийства в особых условиях: в результате употребления зелий и во время традиционных свадебных обрядов-игр, т. е. те случаи, когда эти убийства не представляли большой социальной опасности феодальному обществу. В текстах Устава Владимира конца XII - начала XIII в. появляются дела о специфических видах ограбления, не подведомственных княжеской юрисдикции: кража из церкви и ограбление трупов. Наконец, ведомству епископа принадлежали избиения детьми родителей, драки между женщинами и некоторые другие поступки, также отсутствующие в светских кодексах, но включенные в церковные.

Наряду с кругом дел, сопрягающимся с кругом княжеской юрисдикции Русской Правды и не противоречащим ему, есть целый ряд таких дел, которые прямо дублируются в светских и церковных кодексах и свидетельствуют о существовании конфликтов или конкуренции по таким делам, возможно, в плане того же института propagatio fori. Во-первых, это кражи продуктов сельского хозяйства и домашнего промысла («аще крадет конопли, или лен, а всякое жито»), а также одежды («аще порты крадеть»), относимые в Уставе Ярослава к ведению епископа, в то время как Русская Правда, немногочисленный актовый материал и памятники конца XIV-XV в. единогласно рассматривают все случаи кражи принадлежащими светской юрисдикции. Во-вторых, это поджог двора или гумна, который отнесен к ведению епископа в Уставе Ярослава, но по другим памятникам права принадлежит ведению княжеской власти и даже, судя по средствам наказания (поток и грабеж), - более ранней, общинной юрисдикции. В-третьих, это похищение девушки в целях заключения брака («тяжа уволочская»). Последнее правонарушение по уставам Владимира и Ярослава принадлежит нераздельной юрисдикции епископа, в Правде Русской оно вовсе не упоминается, но в Смоленской уставной грамоте неожиданно отнесено к смешанному суду светской власти (князя или посадника) и епископа. Так, в перечне церковных судов Смоленского устава («А тяжь епископлих не судити никому же») четвертая тяжа «аже уволочеть кто девку» сопровождается таким комментарием: «...што возметь князь с епископом наполы, или посадник что възметь свои тяжи, то с епископом наполы» .

Перед нами древнейшее свидетельство о существовании на Руси смешанного суда с дележом судебных пошлин между двумя властями, а следовательно, и участием в суде двух властей. В отличие от других семейных и брачных дел дела о языческой форме заключения брака в Смоленском княжестве XII в. оказываются подведомственными не только церковной, но и княжеской власти.

Противоречия показаний источников могут быть объяснены как различным социальным значением правонарушений, так и особенностями возникновения самих памятников. Включение в Устав Ярослава некоторых дел о краже и поджоге свидетельствует о стремлении церковной организации принять участие в рассмотрении этих дел не только как грехов, нарушений этических принципов, включенных в христианское учение, но и как уголовных действий, караемых продажей в пользу митрополита. При этом значение названных цел в претензиях церкви на юрисдикцию различно.

Кража конопли, льна, жита, полотен и одежды - это наименее опасные формы нарушения собственности. В число перечисленных объектов не входят ни орудия труда, ни скот, ни кони, эти нарушения не касаются границ земель, они не сопровождаются открытым насилием. Не случайно, очевидно, обе статьи в уставе называют нарушителем не только мужчину, но и женщину: в Пространной Правде ничего не говорится о нормах процесса и наказания при нарушении собственности женщинами, в какой степени распространялись на них общие нормы этого памятника. В некоторых позднейших обработках Устава Ярослава появляется указание, что речь идет о краже женой у своего мужа и наоборот, т. е. о краже в семье. Очевидно, церковная власть претендовала на юрисдикцию по делам о кражах лишь в особых случаях, когда ответчицей выступала женщина или когда объектом нарушения были предметы потребления, находившиеся в доме, причем нередко эти конфликты ограничивались кругом семьи в моменты ее кризисного состояния.

Иначе обстоит дело с поджогом. Статья о поджоге - инородное тело в группе статей Устава Ярослава о браке и блуде, между статьями о блуде с кумой и с сестрой. Она включена в устав позже, чем другие статьи группы, когда основной состав памятника уже сложился. Можно датировать появление статьи в уставе XII веком, временем возникновения церковной земельной собственности и вотчинной юрисдикции церкви, и связывать ее с этой сферой. В дальнейшей истории текстов устава статья о поджоге никогда не опускается, не изменялось отнесение указанного дела к церковному ведомству и в северо-восточных обработках XIV-XV вв., в которых прослеживается ограничение церковной юрисдикции в пользу княжеской власти по важнейшим уголовным делам.

Принадлежность смешанному суду дел о нарушениях христианских форм заключения брака, об «уволочении» - особенность Смоленской уставной грамоты, не имеющая аналогий в других памятниках XII-XIII вв. Если эта норма не результат позднейшей вставки (грамота сохранилась в единственном позднем списке XVI в., а расширение светской юрисдикции на традиционные церковные ведомства на землях, входивших в XV-XVI вв. в состав Великого княжества Литовского, известно), то она отражает местные особенности Смоленского княжества, которые нелегко объяснить. Возможно, они связаны с поздним учреждением местной епископии (1136), слабостью церковного судебного ведомства в Смоленской земле в XI - первой половине XII в., когда она принадлежала юрисдикции переяславских епископов, и переходом в связи с этим некоторых дел о ликвидации языческих обычаев к светской власти в лице самого князя или его смоленского наместника - «посадника» . В других частях Руси, прежде всего в Киевской земле, с которой связан происхождением Устав Владимира, дела о языческих формах заключения брака безраздельно принадлежали церковной компетенции.

Изучение соотношения юрисдикции светских и церковных ведомств в XII-XIII вв. показывает, что в процессе развития общественного и государственного строя и укрепления церковной организации продолжали расширяться границы церковной юрисдикции. Распространяя свою судебную власть по стране вслед за княжеской властью, древнерусская церковь наложила свою руку на новую большую группу институтов раннеклассового общества, не встретив в большинстве случаев противодействия со стороны государства, но объективно помогая государственной власти в укреплении классового феодального строя. Вместе с тем в ряде случаев расширение церковной юрисдикции приходило в столкновение с княжеской юрисдикцией. Результатом являлись вынужденные компромиссы, выражавшиеся в учреждении смешанного суда по отдельным делам в Смоленске, в существовании судов различной принадлежности по некоторым делам о кражах и о наследстве и в фиксации этой конкуренции ведомств не только в полемических памятниках, но и в актах.

Условия государственной жизни на Руси в XII-XIII вв. - существование единой централизованной церковной организации с центром в традиционном Киеве, определенное политическое единство древнерусских княжеств, совместно наследовавших земли Древнерусского государства и структуру власти на них, тесные политические связи княжеств и ряд других факторов, - несмотря на феодальную раздробленность, способствовали тому, что направление эволюции церковной юрисдикции в различных частях Руси в XII-XIII вв., при отдельных нюансах типа смоленского, было относительно единым.

Перераспределение административных и судебных функций светских и церковных ведомств в Новгороде в XIII-XIV вв. было вызвано республиканским строем Новгородского государства, в котором церковные организации составляли важную и неотъемлемую часть. Это были новгородский владыка, выполнявший важнейшие государственные функции, организация черного духовенства во главе с «архимандритом новгородским» и организация новгородских соборов. Для Новгородской республики более, чем для каких-либо других феодальных государств, было характерно сращивание светской и церковной администраций и слияние мирских и конфессиональных функций в руках некоторых церковных институтов.

Важным в этом плане является расширение юрисдикции новгородского владыки на дела, не связанные с традиционными функциями и интересами церковных организаций. Можно выделить несколько сфер общественной жизни Новгорода, которые в XIII-XIV вв. переходят в ведение владыки. Таковы внешнеполитические ведомства республики, активное участие владыки в регулировании государственных отношений с другими странами и русскими князьями, нашедшее отражение в утверждении епископом договоров, а затем и заключении договоров от его имени вместе с другими высшими представителями республики. Далее, это вторжение кафедры в лице самого владыки и владычных наместников в широкую сферу суда по гражданским делам, прежде никогда не принадлежавшую церкви.

Об этих новых функциях владыки собраны значительные и интересные, хотя и противоречивые, свидетельства. Большая часть их относится к XV в., но формирование и укрепление тех же явлений принадлежит более раннему времени. Таково прямое указание на посреднический суд владыки Алексея в светском земельном споре 60-80-х годов XIV в. и целых ряд косвенных сфрагистических данных: появление в третьей четверти XIII в. или не позднее рубежа XIII и XIV вв. серии анонимных печатей новгородских архиепископов, которыми утверждались документы, очевидно, от имени этого института; возникновение в 30-х годах XIV в. новых функций Новгородского наместничества - утверждения актов поземельных отношений .

Расширение владычной юрисдикции на светский суд показывает также Новгородская редакция Устава Владимира, сохранившаяся в списках середины XIV в. и более поздних, но датируемая XIII веком , скорее последней его четвертью . Здесь среди добавлений к древнему тексту устава XII в. находятся распоряжения (также, естественно, от имени князя Владимира) не судить княжеские суды без владычного наместника и делить судебные пошлины между князем и церковью . В несколько более поздней обработке этой редакции, Крестининском ее изводе, который можно отнести к первой половине XIV в., эти требования церковного ведомства, вложенные в уста князя Владимира, звучат более определенно: «...не судити наших (т. е. княжеских. - Я.Щ. ) судов без судьи владычня», «из судов из городских давать девять частей князю, а десятая часть святой церкви». Здесь содержится прямое требование делить княжеский и торговый суд с владыкой, проводить его при непременном присутствии владычного наместника.

Наконец, новой сферой юрисдикции владычного ведомства стали управление и суд от имени Новгорода на некоторых территориях Новгородской земли, которые осуществляли владычные наместники. Таково Ладожское владычное наместничество, функционировавшее в последней четверти XIII в., Новоторжское в XIV в. и Двинское, сформировавшееся только к XV в.

В Северо-Восточной Руси в XIV в. основные сферы церковной юрисдикции, зафиксированные в источниках XII-XIII вв., остаются неизменными. Перенос на рубеже XIII-XIV вв. в Северо-Восточную Русь митрополичьей кафедры способствовало укреплению церковной организации и увеличению ее роли в начавшемся процессе сложения централизованного государства. Дробление епархий и возникновение новых епископий в XIV в. почти приостановилось. В конце XIV в. на части Пермской земли, захваченной миссионером Стефаном, была основана новая епархия. Епископ Стефан Пермский стал своеобразным наместником московского великого князя, объединявшим в своих руках светские и церковные функции управления и суда. Памятником этой широкой юрисдикции пермских епископов является так называемое «Правосудие митрополичье» .

Во взаимоотношениях светских и церковных властей с Северо-Восточной Русью в XIV в. можно проследить тенденции к ограничению судебных прав церкви по некоторым наиболее важным и опасным преступлениям: душегубству и татьбе, а также изнасилованию. Эти тенденции являются частью более широкого процесса усиления власти великих князей в пору, предшествующую сложению Русского централизованного государства, шедшего на различных территориях Руси. Они впервые проявились во взаимоотношениях между московским великим князем и монастырем в 1330-х годах, когда дела о татьбе, разбое и душегубстве в принадлежащем московской администрации городе Волоке были изъяты из судебного иммунитета Юрьева монастыря и переданы княжескому суду . Постепенный переход уголовных дел в вотчинах местных феодалов к местным и московским князьям происходит, судя по сохранившимся грамотам, в процессе укрепления нового государства в XV-XVI вв.

В XIV и XV вв. приходит конец тем судебным правам епископов, которые существовали в течение нескольких веков феодальной раздробленности страны. В обработке Устава Ярослава, известный под названием Краткой его редакции, традиционные статьи о краже продуктов сельского хозяйства и одежды, о конфликтах во время свадебных и других игр получают важные дополнения, гласящие, что вина, т. е. штраф, следуемый власти, платится не только владыке, но владыке и князю «наполы», а вира за убитого в свадебных боях - не только владыке, но князю и владыке также «наполы» . Краткая редакция устава вместе с другими памятниками русского церковного права имеет в рукописях подтверждение великого князя Василия и митрополита Киприане 1402 г. и принадлежит времени до этой даты, т. е. XIV в. На основании анализа всего комплекса статей ее можно датировать серединой XIV в.

Подобное же ограничение в пользу княжеской власти испытывает церковная юрисдикция и по такому делу, как изнасилование. Анонимная уставная запись северо-восточного происхождения, известная под названием «Ряд и суд первых князей», которая может быть отнесена также к XIV в., традиционно включает «пошибание» в число «церковных орудий», т. е. дел. Однако некоторые списки XV-XVI вв. содержат важную вставку «а с князем наполы » пошибание, которая говорит о частичной уступке юрисдикции по этому делу в пользу княжеской власти . Таким образом, во второй половине XIV в. и в XV в. происходят важные изменения в соотношении юрисдикций церковной и светской, княжеской власти, заключающиеся в появлении контроля со стороны последней за епископским судом по наиболее опасным уголовным преступлениям.

Особым путем шло развитие церковной юрисдикции на юго-западных землях Руси, включенных в XIV в. в состав соседних государств - Польского и Литовского. Усиление феодальной раздробленности на этих землях и рост фактической власти светских феодалов сопровождались ослаблением церковной организации и нередким выпадением целых ее звеньев - как высших органов церковного управления, епископов и митрополитов, так и низших - священников. О таких явлениях говорят источники более позднего времени, XV в., но начало их относится к XIV в. Перенос митрополии во Владимир-на-Клязьме, а затем в Москву сделал митрополитов политическими деятелями ограниченной, хотя и большой, части Руси, где шел процесс формирования нового государства. Попытки организации митрополичьих кафедр на западных землях Руси, которые предпринимались неоднократно, были малоуспешны. В Галицкой Руси местными князьями, а затем польским королем митрополия в течение XIV в. создавалась три раза, а на белорусских землях литовскими великими князьями два раза. Значение этих попыток в начале XIV в. и в более позднее время было различным, а соотношение политических сил в Восточной Европе не способствовало длительному функционированию митрополичьих кафедр, что приводило к ликвидации церковной организации на некоторых территориях Руси. Когда в 1371 г. в Галиче в четвертый раз была восстановлена митрополичья кафедра, все четыре подведомственные ей епархии - Холмская, Туровская, Перемышльская и Владимирская - не имели епископов и новый митрополит Антоний должен был одновременно исполнять их обязанности