Московский государственный университет печати. Доклад специфика риторической аргументации Разграничение логической и риторической аргументации

АРГУМЕНТАЦИЯ

Традиционно аргументация описывается в трудах по логике. Между пониманием аргументации в логике и риторике, конечно, есть много общего, но есть и весьма существенные отличия, на которые необходимо обратить особое внимание, поскольку это убережет нас от неправильной оценки данного явления. Сравнение важно сделать и потому, что логическое понимание аргументации широко известно, тиражируется во многих учебниках и научных статьях, в то время как риторическое понимание остается все еще малоизвестным, что создает опасность подмены риторической аргументации доказательством в практике освоения риторики. Чтобы избежать этого нежелательного явления, необходимо сначала по возможности точно определить, какое значение вкладывают в понятие "аргументация" логика и риторика.

Специфика риторической аргументации

24. Сугубо логический взгляд на проблему аргументации представлен, например, таким мнением: "Если процесс аргументации в его абстрактной чистоте есть единство логических и внелогических компонентов, направленных к единой цели - формирования у кого-либо определенных убеждений, то к нему прибегают обычно в тех случаях, когда узкологические компоненты для адресата оказываются почему-либо недостаточно убедительными и вследствие этого доказательство не достигает цели. Внелогические компоненты здесь берут на себя функцию усиления процесса доказательства и обеспечения нужного эффекта. Но когда логические компоненты сами по себе становятся достаточными, то нужда в каких-либо внелогических элементах отпадает. Процесс аргументации переходит тем самым в процесс доказательства. В этой связи доказательство можно условно представить, если употребить математический термин, как "вырожденный случай" аргументации, а именно как такую аргументацию, внелогические компоненты которой стремятся к нулю. Отсюда следует правомерность положения: если имеется доказательство, которое как таковое и воспринято, то аргументация, имеющая в своем составе кроме чисто дискурсивно-логических еще и другие компоненты, не нужна." 1

Такая позиция характерна и для других работ специалистов по логике, которые считают аргументацию предметом сугубо логическим, нужным лишь в том случае, когда аудитория сразу не воспринимает предъявленное доказательство и требуются дополнительные доводы, которые все равно должны остаться в строго рациональных рамках. "Философско-мировоззренческие, аксиологические, психологические и другие компоненты" допускаются в аргументацию в качестве второстепенных и лишь в той мере, в какой "каждый из них удовлетворяет требованиям формальной логики, ее типовым, стандартным схемам". И даже выбор того или иного логического аргумента обусловливается не спецификой предполагаемой аудитории, а "околонаучной мифологией", "модой" и "требованиями идеологического характера". 2

Противоположную позицию занимают представители неориторики, в трудах которых аргументация решительно объявляется прерогативой риторики, и которые считают аргументирование одной из возможностей речевого воздействия на сознание человека. Так, В.З. Демьянков указывает, что в отличие от доказательства, аргументация служит для привлечения слушателей на свою сторону, а для этого не обязательно прибегать к рациональным аргументам. Часто достаточно просто дать понять, "что позиция, в пользу которой выступает пропонент, лежит в интересах адресата; защищая эти интересы, можно еще воздействовать на эмоции, играть на чувстве долга, на моральных установках. Аргументация - одна из возможных тактик реализации замысла." Это мнение восходит к неориторической оценке сущности аргументации Х. Перельманом, который утверждал, что "областью аргументации являются такие оценки доводов, как правдоподобие, возможность и вероятность, взятые в значении, не поддающемся формализации в виде вычислений. Всякая аргументация имеет целью сближение сознаний, а тем самым предполагает существование интеллектуального контакта." Таким образом, здесь мы видим чисто риторический взгляд на сущность аргументации, которая понимается как "возможность речевого воздействия на сознание человека", "часть теории достижения социального взаимопонимания" и противопоставляется логическому воздействию. Важным элементом этой позиции выступает требование обязательного учета особенностей аудитории как непременное условие эффективности аргументации, что является собственно риторическим фактором, не используемым в логике. Аргументация оценивается с точки зрения уместности, что тоже находится в ведении риторики, а не логики.

Однако ясно, что риторика не может претендовать монопольно на рассмотрение аргументации. Разграничение логического и риторического в аргументации имеет положительное значение для обеих наук.

В качестве отправного пункта такого разграничения рассмотрим точку зрения В.Ф. Беркова: "Всякая аргументация имеет два аспекта - логический и коммуникативный. В логическом плане аргументация выступает как процедура отыскания и предъявления для некоторого положения (тезиса), выражающего определенную точку зрения, опоры в других положениях (основаниях, доводах, аргументах). В ряде случаев тезис опирается на основания таким образом, что определяется истинным содержанием последних, как бы наполняется ими. Если, например, для тезиса, имеющего форму "Если р, то r", отыскивается истинное основание "Если р, то q, и если q, то r", то очевидно, что он конструируется из элементов, входящих в это основание. Именно такой способ аргументации характерен для науки. Вне науки дело обстоит, как правило, по-иному, и тезис может опираться на религиозную веру, мнение авторитета, силу традиции, сиюминутное настроение толпы и т. д. В коммуникативном плане аргументация есть процесс передачи, истолкования и внушения реципиенту информации, зафиксированной в тезисе аргументатора. Конечная цель этого процесса - формирование этого убеждения. Аргументация достигает этой цели лишь в том случае, если реципиент: a) воспринял, б) понял и в) принял тезис аргументатора. Соответственно двум аспектам выделяются функции аргументации: познавательная и коммуникативная."

Разграничение логического аспекта аргументации, ориентированного на познавательную функцию, и риторического аспекта, ориентированного на коммуникативную функцию, поможет правильно понять суть и назначение аргументации, разобраться в соответствующих ее компонентах.

25. Соотношение между познавательным и коммуникативным аспектами речи может существенно меняться. При этом случай, когда актуален только логический аспект, называется доказательством, а случай, когда актуален только коммуникативный аспект, называется внушением.

Доказательство - понятие преимущественно логическое. Это совокупность логических приемов обоснования истинности какого-либо суждения с помощью других истинных и связанных с ним суждений. Тем самым задача доказательства - уничтожение всяких сомнений в правильности выдвинутого тезиса. При построении доказательства оратор использует рациональные (логические) аргументы: научные теории и гипотезы, факты, статистику. Все эти аргументы должны выдерживать проверку на истинность, опираться на знания, состоять из безличных суждений.

Внушение - понятие преимущественно психологическое. Это навязывание готового мнения адресату путем воздействия на подсознание. Тем самым задача внушения - создать у адресата ощущение добровольности восприятия чужого мнения, его актуальности, привлекательности. При построении внушения оратор использует эмоциональные (риторические) аргументы: психологические, образные, ссылки на авторитеты и т. п. Эти аргументы строятся на оценках и нормах, должны казаться правдоподобными, опираться на мнения и обращаться к личности.

Из этого вытекают и все остальные различия находящихся на разных полюсах воздействующего общения доказательства и внушения. Доказательство обращено к тезису и ставит целью обосновать его истинность . Если оратору удалось логическими методами показать, что курение вредно для здоровья или что предложения этой фирмы самые выгодные, он считает свою задачу по доказательству выполненной. В этом случае его не интересует жизнь доказанной истины. Принял ли ее слушатель и как она повлияла на его действия - не имеет никакого значения. "Этот подход к аргументации... основывается на двух допущениях. Во-первых, участники обсуждения исключают из него мотивы личной заинтересованности. Во-вторых, предполагается единство психологического механизма принятия решений: интуиция и дедукция, по Декарту, как ясное и отчетливое усмотрение предмета и применение единых правил и символики основано на идее об одинаковой разумности всех людей, различающихся лишь силой ума."

Внушение обращено к аудитории и ставит целью путем воздействия на чувственную и эмоциональную сферы человека заставить принять предлагаемые идеи и руководствоваться ими в практических делах. Кто из курильщиков не знает о вреде курения? Но они продолжают курить, несмотря на всю (хорошо им известную) пагубность своей страсти. Оратор, прибегающий к внушению, возбуждает в этой ситуации чувство самосохранения, страха или отвращения и т. п. и тем самым добивается отказа от вредной привычки; или, обращаясь к личным интересам, склоняет аудиторию подписать контракт именно со своей фирмой. Если эффективность логического доказательства зависит от истинности самих доводов, то эффективность внушения в решающей степени может зависеть не от содержания речи, а от таких посторонних моментов, как а) тон, используемый оратором (уверенный - неуверенный, уважительный - развязный и т. п.); б) сведения о говорящем, известные аудитории до его речи (специалист - неспециалист, директор - подчиненный и т. п.); в) степени сопротивляемости аудитории приводимым аргументам (имею предубеждение против вашей фирмы - слышал о ней только хорошее и т. п.).

Разграничение доказательства и внушения основывается на существовании двух типов умозаключений, выделенных Аристотелем: аналитических и диалектических. Подробное описание аналитических суждений имеется в Первой и Второй "Аналитиках", где заложена основа формальной логики. Диалектические умозаключения рассматриваются Аристотелем в "Топике" и "Риторике", где он описывает их сущность и преимущественную сферу распространения: "Доказательство имеется тогда, когда умозаключение строится из истинных и первых [положений] или из таких, знание о которых берет свое начало от тех или иных первых и истинных [положений]. Диалектическое же умозаключение - которое строится из правдоподобных [положений]. Истинные и первые [положения] - те, которые достоверны не через другие [положения], а через самих себя. Ибо о началах знания не нужно спрашивать "почему", а каждое из этих начал само по себе должно быть достоверным. Правдоподобно то, что кажется правильным всем или большинству людей, или мудрым - всем или большинству из них или самым известным и славным."

Таким образом, по мнению Аристотеля, доказательство опирается на истину, внушение опирается на мнение, на то, что кажется аудитории правдоподобным. Далее Аристотель пишет о сущности правдоподобия: "Ни один разумный человек не выдвинет в виде положений того, что никому не кажется правильным, и не выставит в виде проблемы того, что очевидно всем или большинству людей. Ведь последнее не вызвало бы никакого недоумения, а первого никто бы не утверждал. Диалектическое же положение есть вопрос, правдоподобный для всех, или для большинства людей, или для мудрых - всех, либо большинства, либо самых известных из них, т. е. согласующийся с общепринятым. Ибо можно считать правдоподобным то, что полагают мудрые, если оно не противно мнению большинства людей. Диалектические положения - это также и сходные с правдоподобными, и предлагаемые как противоречащие тем, которые противоположны считающимся правдоподобными, а также мнения, согласующиеся с приобретенными искусствами." Таким образом, истинные утверждения - те, которые соответствуют объективной действительности, а правдоподобные - те, которые воспринимаются как истинные, т. е. которым верит аудитория. Эти понятия могут совпадать, а могут и не совпадать. Так, аргумент "потому что Земля вращается вокруг Солнца" является истинным и кажется вполне правдоподобным современному слушателю, но в древности (тому же Аристотелю) представлялся абсолютно неправдоподобным, хотя и был так же истинен, как и сейчас. Утверждение оратора о том, что он видел инопланетян, теоретически рассуждая, вполне может оказаться истинным, но восприниматься во многих аудиториях как неправдоподобное. С другой стороны, утверждение о том, что жил на земле Иисус - сын божий, вполне может не соответствовать истине (именно так и думают представители других вероисповеданий), но этому верит (и следовательно, считает правдоподобным) огромное количество людей.

26. Всевозможные комбинации доказательства и внушения дают нам основную, собственно риторическую форму воздействующей речи - убеждение . В этом случае оратор обращается к разуму, но влияет и на чувства аудитории, апеллирует как к истине, так и к мнению слушателей, показывает все возможности, выгоды и преимущества своего варианта решения проблемы. Ф. Бэкон писал: "Если вдуматься поглубже, то задача и функция риторики состоят прежде всего в том, чтобы указания разума передавать воображению для того, чтобы возбудить желание и волю."15, 351 При этом те мысли, которые оратор стремится сделать достоянием аудитории, должны казаться ему самому абсолютно правильными, он должен искренне верить в их разумность. Только тогда убеждение имеет корректный этически безупречный характер, в противном же случае мы имеем дело со спекулятивной формой убеждения.

Однако важно иметь в виду, что не каждая мысль может стать объектом убеждения. Рассуждая об этом, А.П. Алексеев указывает, что существует большое количество научных и бытовых суждений типа "у меня две руки", "2х2=4", "приставка, корень, суффикс и окончание являются составляющими слова", по поводу которых можно говорить об истинности, но нельзя говорить об убеждении, поскольку они не могут сопровождаться эмоциональной оценкой. В отличие от этого суждения типа "Благородная цель не оправдывает безнравственных средств, используемых для ее достижения" или "Этот человек безусловно порядочен" вполне подходят как тезисы убеждающей речи, так как оцениваются аудиторией с этических и прочих позиций. "Эмоциональная окрашенность мысли обусловливается в значительной степени принадлежностью объекта этой мысли к системе ценностей человека, связью данной мысли с нравственными ориентирами, эстетическими идеалами."
Итак, убеждение обязательно имеет две стороны: показ истинности тезиса и создание эмоционального отношения к нему, когда человек верит в правильность сказанного и воспринимает его как руководство к действию, причем такое отношение возможно только применительно к ценностным суждениям, связанным с нравственными ориентирами, эстетическими идеалами и т. п. (Ясно, что по отношению к теореме Пифагора говорить о вере, убеждении и т. п. было бы нелепо.) Именно поэтому выбор той или иной стратегии аргументации в убеждении целиком зависит от характера предполагаемой аудитории. Даже выбор тех или иных аргументов среди логических в воздействующей речи зависит от взглядов оратора и задачи речи и оказывается субъективным. "Любое ораторское утверждение, каким бы беспристрастным оно ни казалось, всегда есть проявление определенного выбора, если сравнить его с другими, противоположными утверждениями." В этом состоит основное отличие использования аргументов в убеждении и доказательстве.

Может ли чистое доказательство быть использовано как риторическая форма воздействующей речи? Да, может. Например, если аудитория состоит исключительно из мужчин, это научно-техническая интеллигенция, а обстановка официальная. (Например, выступаю с отчетом перед руководством НИИ.) В этой ситуации оратор может выбрать форму доказательства, как наиболее подходящую именно для данного типа аудитории в данной ситуации. Правда, уже сам факт выбора этой формы как ориентированной на конкретную аудиторию сразу же переводит доказательство из логического аспекта в риторический.

Может ли чистое внушение быть использовано как риторическая форма воздействующей речи? Да, может. Например, если аудитория исключительно женская, малообразованная, а ситуация бытовая. (Например, пытаюсь побудить девушек-старшеклассниц отрезать волосы и сделать модные прически.) Это вынуждает оратора прибегать исключительно к психологическим аргументам и не использовать рациональные. Однако и в этом случае он не может перейти определенные этические границы, не прибегает к давлению, оставляет аудитории свободу выбора. Только тогда речь может быть определена как риторически допустимая.

Обратим внимание еще раз: обе ситуации порождают форму воздействующей речи, называемую убеждением, но крайние его точки - в первом случае к нулю стремятся элементы внушения, во втором - доказательства. Однако если логические и психологические элементы в убеждающей речи оказываются в большем равновесии, это дает более сильный эффект: "Красноречие имеет два признака: силу чувств и убедительность. Сила чувств - красноречие сердца - есть такое живое ощущение истины, такое сильное участие оратора в предлагаемом деле, что он сам, увлекаясь, увлекает и слушателей за собою. Убедительность - красноречие ума - есть такая неотразимая сила и приятность убеждений, что мы против чаяния, против воли, совсем неожиданно соглашаемся с мыслями автора. - Если красноречие ума соединится с красноречием сердца, то нет почти сил им противиться."

27. Тот факт, что логика признает исключительно доказательство, в то время как риторика предпочитает более эмоциональные формы воздействия, определяется областями их применения. Логика работает в научной сфере, где доказательство является основной и важнейшей процедурой, а целью - исключительно отыскание истины. Риторика работает в остальных сферах, где логическое доказательство истины не является основной задачей оратора. Те тезисы, которые здесь рассматриваются, чаще всего и невозможно доказать логически, ср.: "Необходимо проголосовать за нашу партию, поскольку она представляет интересы народа"; "Покупайте жевательную резинку "Стиморол", ведь она обладает самым лучшим вкусом и замечательно освежает дыхание " и т. п. Однако создать у аудитории мнение, что эти мысли верные, вполне возможно с помощью эмоциональных (риторических) аргументов. Подмена убеждения доказательством в этих случаях приводит к риторической неудаче: "Что было в Греции, в древнем Риме, что теперь есть у нас, то повторялось повсюду во всякие времена. В процессе Сократа виновность не доказана - он казнен, в процессе Жанны дАрк виновность не доказана - она сожжена на костре; в процессе Варрен Гастингса виновность не доказана - он осужден; в процессе ла Ронсьера доказана невиновность - он осужден; в обоих процессах Дрейфуса виновность не доказана - он осужден; в процессе Эстергази виновность доказана - он оправдан. На суде доказать не значит убедить."96, 260 И это в судебной практике, где истина вполне объективна и может быть найдена! Что же говорить об общественно-политической сфере, где возможно оперировать только понятиями "лучше - хуже", "в большей степени - в меньшей степени". В общественной практике истиной чаще всего называют лишь официально признанное мнение.

Однако следует сказать, что в последнее время жизнь потребовала и от логиков необходимости признания роли риторических элементов в практике аргументации. Правда, это относится к случаям, когда аргументация употребляется в дискуссии, а не в монологе. Ср.: "В основе таких представлений лежит мысль о том, что образцом, моделью спора и любой аргументации служит математическое доказательство, основанное на дедуктивном умозаключении. Мы уже не раз подчеркивали, что такие рассуждения обладают наибольшей убедительностью и приводят к достоверно истинным результатам. Этим во многом и объясняется их привлекательность и стремление использовать их всюду, где это возможно. Однако реальный спор, дискуссия или полемика меньше всего похожи на дедуктивное доказательство хотя бы потому, что и утверждения и доводы для их подтверждения меняются в самом процессе спора под влиянием критики оппонентов, да и сами доводы никогда не бывают исчерпывающими и достоверно истинными. Именно поэтому в данном случае приходится ограничиваться только правдоподобными рассуждениями." Итак, в ситуации спора логика признает закономерность обращения только к правдоподобным аргументам. Но если вспомнить, что любая агитационная речь - это не абстрактный монолог перед научной публикой, а выступление в критически настроенной аудитории, как бы реплика в споре (хотя бы предполагаемом), то станет ясно, что предложенное рассуждение вполне применимо и к любой убеждающей речи.

АРГУМЕНТАЦИЯ СУДЕБНОЙ РЕЧИ

Введение 3

1.Понятие аргументации 5

2.Риторический взгляд на специфику аргументации 6

3.Этическая аргументация 7

4.Стратегии 9

5.Принцип построения системы риторической аргументации на

примере защитительной судебной речи 11

Заключение 14

Список литературы 15

Введение

Аргументация имеет множество сторон, которые служат предметом исследования - в различных науках - лингвистике, риторике, философии, логике, психологии, в ряде социальных наук и т. д. Ни одна из наук не может полностью охватить явление аргументации именно потому, что для этого ей надо выйти за пределы своего предмета.

Исследования аргументации осуществляются в рамках теории аргументации, лингвистической прагматики, теории дискурса, когнитив-ной семантики и др. (Г.З. Апресян, Н.Д. Арутюнова, А.Н. Баранов, B.F. Гак, Г.П. Грайс, Т.А. ван Дейк, В.И. Карасик, Ю.Н. Караулов, Е.С. Кубрякова, И.А. Стернин и др.). Но, несмотря на большое количество исследований, риторическим аспектам этой проблемы, уделяется необоснованно мало внимания.

Выбор именно риторического направления исследования аргументации обусловлен комплексным характером риторики. По мнению И. Крауса, «риторика проявляет удивительную способность заполнить брешь, которую создала постоянно углубляющаяся специализация наук». Риторика стала интегральной областью, охватывающей и проблематику создания речи; и способы оказания воздействия, она «описывает процесс, идущий от коммуникативного задания к собственно сообщению, далее к интеграции формы и содержания текста» .

Основной единицей аргументации признается стратегия. Для каждого жанра может быть определена генеральная стратегия, вытекающая из специфики самого жанра, и частные стратегии, выбор которых зависит от желания оратора. По основной интенции все стратегии могут быть определены как этические, рациональные или эмоциональные.

Актуальность исследования обусловлена важной социальной ролью аргументации судебной защитительной речи и определяется следующими аспектами: риторические характеристики аргументации судебной речи, изучение которых очень актуально для выявления, сущностных признаков риторической аргументации в целом, еще не были предметом научного исследования базовой, риторической характеристикой аргументации судебной речи является наличие иерархии ценностей, исследование которых вносит определенный вклад в решение некоторых проблем лингвистической теории ценностей-лингвоаксиологии, важнейшей составляющей риторической аргументации судебной речи является рациональный; (логический) компонент, исследование которого важно для теории логической аргументации значимой частью риторической аргументации, судебной речи является эмоциональный-компонент, изучение которого как полноправной составляющей аргументации вносит существенный вклад в теорию речевого воздействия.

Понятие аргументации

В последнее время в российской и зарубежной науке наблюдается все более стойкий интерес к аргументации, которая понимается как междисциплинарная область гуманитарных наук. Этот интерес обусловлен тем, что аргументация присутствует в качестве неотъемлемого компонента не только в любом акте общения, но и в самых различных сферах человеческого познания. Повышенное внимание к проблемам аргументации приводит к объединению усилий ученых разных направлений по преодолению односторонности изучения этого сложного явления. Постепенно приходит понимание того, что аргументация - это прежде всего процесс коммуникации, как вербальной, так и невербальной, опирающийся на рациональные, эмоциональные и даже экзистенциальные основания человеческой личности. Сегодня в теории аргументации исследуются психологические и языковые механизмы, отнюдь не ограничивающиеся сферой рационального, областью мышления.

Сложность однако состоит в том, что, несмотря на общепризнанную междисциплинарность формирующейся теории аргументации, она оказывается под влиянием либо логики (по традиции), либо прагмалингвистики. В первом случае отчетливо прослеживается тенденция перенесения методов и форм, характерных для точных наук, в гуманитарную сферу. Во втором случае особое внимание уделяется форме, грамматическим способам выражения тех или иных интенций. При этом если первое направление еще пытается как-то взаимодействовать с риторикой, то второе обычно решительно отмежевывается от нее: .

Вместе с тем риторика еще Аристотелем задумывалась именно как наука, отвечающая за поиск аргументов, подходящих для конкретных ситуаций общения. Не случайно же родоначальник теории аргументации назвал свою науку «неориторикой», поскольку понимал, что аргументация - это сердце риторики.

В связи с этим в настоящее время назрела насущная необходимость ликвидировать эту вопиющую несправедливость и показать роль риторики в формировании теории аргументации.

Риторический взгляд на специфику аргументации

Риторический взгляд на специфику аргументации обусловлен его сугубо телеологическим характером: конечной целью теории здесь всегда предполагается оказание практической помощи человеку говорящему, разработка такой концепции, которая бы привела на практике к оптимизации влияния на аудиторию. Ключевым понятием риторики является «воздействие», которое рассматривается как цель и результат речевого действия и проявляется в виде нового психологического состояния адресата - нового знания, настроения, согласия с предложенной точкой зрения, желания действовать определенным образом.

В связи с этим еще со времен Аристотеля предполагалось, что, кроме сугубо рациональных элементов, изучаемых логикой, воздействующая речь обязательно должна содержать этические и психологические компоненты, состоящие из ценностей автора и обращения к чувствам аудитории. Эти компоненты обычно описывались в риториках как этос, логос и пафос .

Этос - это нравственная (этическая) основа речи (нравы). Традиционно здесь рассматривается в основном облик оратора, та ораторская маска, которую говорящий считает необходимым предъявить слушателям, чтобы добиться взаимопонимания. Однако, как представляется, следует понимать этос более широко, как все этические аспекты речи. Важность этического компонента аргументации определяется тем, что выживание человека как рода и вида обусловлено рефлексивными актами отражения себя в мире, и это отражение изначально этично: «И увидел Бог, что это хорошо...», - гласит первая глава Библии (Быт. 1.10-15) - первоисточника христианской этики.

С когнитивной точки зрения роль этической аргументации состоит в том, что с ее помощью возможно формирование определенных моделей социального поведения, поскольку она является своеобразным механизмом взаимодействия мышления и речи (языка). Аргументация - не просто выраженный в речи способ рассуждения, но и «инструмент», позволяющий человеку осуществлять эффективное поведение в социальной среде. Она выполняет роль посредника в развитии социальных представлений и моделей обусловленного социального поведения .

Логос - это идея, содержательная (логическая) сторона речи (аргументы). Логос отвечает за рациональное понимание аудиторией сути и обстоятельств тезиса. «В частной риторике изучаются приемы аргументации, свойственные конкретным видам словесности, например, аргументация богословская, юридическая, естественнонаучная, историческая. В общей риторике изучается метод построения аргументации в любых видах слова» .

Пафос - это средства воздействия на аудиторию (психологическая сторона речи, страсти). Чтобы добиться согласия слушателей, необходимо не просто понимание, но и сочувствие идеям оратора. Эмоциональные аргументы позволяют воздействовать на чувства и желания слушателей. «Образное мышление древнее логического, рассуждающего. В силу этого образы глубоко проникают в сознание, а логические формы остаются на его поверхности, выполняя функцию строительных лесов вокруг здания мысли» .

Этическая аргументация

Этическая аргументация стоит в стороне от остальных двух ветвей. Многие авторы совсем не выделяют эту категорию аргументов; иногда такие аргументы объединяются с эмоциональными , в других случаях - с рациональными . Основные споры во всех направлениях теории аргументации ведутся по поводу разделения рациональной (логос) и эмоциональной (пафос) ветвей аргументации.

Универсальность старого риторического принципа необходимости обращения к разуму, чувству и воле для наилучшего воздействия на аудиторию находит подтверждение и в современной науке. Так, В.И. Карасик отмечает, что релевантная для языковой личности единица знания - концепт - имеет три основные составляющие: понятийную, образную и ценностную .

Далее в рамках этих традиционных областей следует определить основные единицы аргументации. Наиболее оптимальной такой единицей, максимально соответствующей задачам риторического описания аргументации, является стратегия, которая представляет собой планирование деятельности оратора, состоящее в выборе определенных шагов аргументации на основании критериев оптимальности. Это органически связано с общим пониманием дискурса, который не является суммой аргументов, а имеет пронизывающую стратегическую сущность. Причем составление стратегии не может быть отождествлено с созданием плана речи (до сих пор так любимого многими авторами учебников по риторике). Стратегия - это принцип всей деятельности оратора, постоянно корректирующего свои планы в соответствии с изменением ситуации, поскольку ему постоянно приходится «выбирать из определенного количества альтернативных вариантов такой ход, который представляется ему “лучшим ответом” на действия других» .

На точки соприкосновения между теорией речевых жанров и теорией речевых стратегий указывает О.С. Иссерс, которая перечисляет параметры, сближающие понятия «стратегия» и «речевой жанр»: коммуникативная цель как конституирующий признак, образ автора, концепция адресата, прогнозирование возможных реакций собеседника и пр.

Для теории риторических жанров понятие стратегии оказывается еще более необходимым. Так, если «цели речевых актов и -в большинстве случаев - речевых жанров ограничены конкретной коммуникативной ситуацией, эпизодом», то для риторических жанров, как и для стратегий, цели «являются долгосрочными, рассчитанными на конечный результат» [там же, с. 73]

Стратегии

Стратегии, используемые в риторических целях, могут быть определены как рациональные (имеющие преимущественно логические элементы воздействия), ценностные (имеющие преимущественно этические элементы воздействия) и эмоциональные (имеющие преимущественно психологи-ческие элементы воздействия).

Стратегии, составляющие основу речевого воздействия в конкретном риторическом жанре, складываются в систему. Первый уровень этой системы образует генеральная стратегия, соответствующая общей задаче жанра. На втором уровне появляются частные стратегии, которые помогают конкретизировать замысел оратора. Их набор уже в значительной степени зависит от желания оратора и ситуации (а не только от жанра), однако и здесь для типовых ситуаций существует и типовой набор возможностей. Каждая частная стратегия имеет свою микрозадачу, решение которой вносит определенный вклад в решение общей задачи речи.

Стратегии являются сложными единицами и строятся из более мелких единиц - тактик. «С точки зрения речевого воздействия

стратегию можно рассматривать только с помощью анализа тактик, поскольку стратегия - искусство планирования, основанного на правильных и далеко идущих прогнозах. Тактика - это использование приемов, способов достижения какой-либо цели, линия поведения кого-либо. В этом контексте стратегия является комплексным феноменом, а тактика -аспектным. Таким образом, необходимо проанализировать аспектные феномены, чтобы составить целостное представление о стратегии» .

Тактика определяется «системой оперативных методов, приемов и средств, используемых в процессе обсуждения проблемы и направленных на эффективную реализацию поставленных стратегических целей каждым из участников спора» . Тактика является искусством решения частных технических вопросов, необходимых для реализации стратегии. Однако стратегия - явление более сложное, чем просто сумма тактик. Она скорее «не “складывается” из них, а определяет их общее направление. И наоборот: являясь в какой-то степени частями стратегии и разворачиваясь линейно (во времени и пространстве), тактики не предшествуют стратегии, не составляют ее, а реализуют» .

В связи с этим возникает вопрос: всегда ли сознательно оратор выбирает ту или иную стратегию (тактику)? Не возникает ли здесь ситуация, когда стратегии можно найти в воздействующей речи, однако трудно предположить, что оратор собирался их использовать (как в речи всегда можно отыскать и классифицировать определенные синтаксические конструкции, однако вряд ли оратор задумывается над тем, какие именно конструкции он употребляет)?

По этому поводу исследователи разговорной речи отмечают допустимость неосознанного характера использования стратегий: «Возможная актуализация свободных схем обязана свободному употреблению структур без предварительного обдумывания эффективности в процессе их выбора и дальнейшего применения. При спонтанном говорении форма не может быть предварительно с четкостью определена говорящим. Спонтанное конструирование (моделирование) формы представляется нам естественным процессом» . Вместе с тем в институциональном дискурсе использование тех или иных стратегий является осознанным, вытекающим из специфики ситуации и жанра. Разумеется, оратор не может каждый раз размышлять на тему: какую бы стратегию выбрать? Однако автоматизм в выборе стратегий достигается упорными тренировками, осознанием того, какие именно стратегии характерны (обязательны) для того или иного жанра, то есть жанровое стратегическое поле конвенционально ограничено и определено.

В риторике применяют два аргументов: логические и риторические.

Логические аргументы опираются на дедуктивные и индуктивные доказательства.

В дедуктивном доказательстве вывод делается при переходе от общего к частному:

Любая рыба умеет плавать

Слон не умеет плавать

_________________________

Следовательно, слон – не рыба

В индуктивном доказательстве вывод делается, наоборот, от частных фактов к общему правилу.

Латвия – страна Балтии,

Литва – страна Балтии,

Эстония – страна Балтии

Страны Балтии – члены Евросоюза

_______________________________

Следовательно, все страны Балтии – члены Евросоюза.

Но, из-за бесконечного количества предметов и связей между ними мы не можем знать всех фактов (может есть еще одна страна Балтии). Поэтому вывод, чаще всего, делается из ограниченного числа фактов, становясь только вероятностным.

Риторические аргументы в отличие от логических опираются не на истину, а на мнение и оратор более всех пользуется индуктивными аргументами, излагая аудитории своё мнение.

Риторические аргументы Аристотель назвал топиками (по греч. – общие места). Именно при помощи общих мест оратор развивает тему, раскрывает её содержание и её связи с другими темами.

Чтобы убедить, оратор не просто указывает на какую-то мысль, а отражает её разнообразные аспекты (взгляды, точки зрения, стороны) данного явления или данной проблемы. Например, действия одного и того же подсудимого прокурор рассматривает с точки зрения виновности, а адвокат – с точки зрения невиновности. Различные аспекты проблемы помогают представить её развернуто и глубоко.

Таким образом, различия между логическими и риторическими аргументами сводятся к следующему:

· «доказательство от человека», его отношений и чувств. Основной смысл риторики состоит не в доказательстве истины, а в изменении мнения слушателей. Риторические аргументы действуют там, где люди расходятся во мнениях, убеждениях и предрассудках;

· риторика оперирует не только истинными, а, в большей степени, вероятностными утверждениями;

· дело в том, что в общественной жизни знания (истины) живут рядом с мнениями, которые часто бывают ложными, но люди уверены, что именно их ложные мнения и являются абсолютной истиной. Вот здесь-то и вступает в свои права риторика: если оратор и аудитория имеют общие убеждения, то оратор сможет изменить мнение слушателей. Если же убеждения оратора и слушателей коренным образом разнятся, то кроме бесконечных споров и обвинений ничего не получиться. Поэтому рассуждения оратора не являются логическими;

· риторическая аргументация шире, чем логическая, хотя бы потому, что риторика рассматривает и другие средства убеждения, например, частные случаи, на которые можно сослаться как на пример или образец, а также аналогию, которая помогает прояснить какие-то стороны объекта, хотя с точки зрения логики сравнение – не доказательство.

Если в логике вывод (тезис) вытекает из посылок как своих оснований, то в риторике вывод (тезис) предшествует своему обоснованию, так как оратор сначала выдвигает перед слушателями тезис, потом уже подводит под него свои доказательства (основания). Так, выступая с речью о предоставлении империя Гнею Помпею, Цицерон прямо выдвигает тезис, который собирается доказать в своей блестящей речи:

При этом я особенно радуюсь тому, что мне, человеку не привыкшему выступать с этого места, предоставлена возможность говорить о таком деле, по которому всякий найдет что сказать. Ведь мне предстоит высказаться об изумительной и выдающейся доблести Гнея Помпея.

Цицерон М.Т. Речи,т.1,М.1962, стр167.

Наконец, риторика доказывает только те положения, которые имеют общественную ценность. Например, для логики совершенно равнозначны следующие умозаключения:

Все книги имеют больше одной страницы.

Это книга.

_________________________________________

Следовательно, в ней больше одной страницы.

Если человек совершил убийство, он не может спать спокойно.

Человек спал спокойно.

_____________________________________________

Следовательно, он не совершал убийства.

С точки зрения риторики, очевидно, что первое умозаключение не имеет такой же значимости, что есть у второго: вряд ли от первого рассуждения может зависеть жизнь и благополучие.

2 . - Ну-с… Расскажи нам, что тебе известно о Вятской губернии.

– Вятская губерния, - сказал Челноков, - отличается своими размерами. Это одна из самых больших губерний России… По своей площади она занимает место, равное… Мексике и штату Виргиния… Мексика - одна из самых богатых и плодородных стран Америки, населенная мексиканцами, которые ведут стычки и битвы с гверильясами. Последние иногда входят в соглашение с индейскими племенами шавниев и гуронов, и горе тому мексиканцу, который…

– Постой, - сказал учитель, выглядывая из-за журнала. - Где ты в Вятской губернии нашел индейцев?

– Не в Вятской губернии, а в Мексике.

– А Мексика где?

– В Америке.

– А Вятская губерния?

– В… Рос…сии.

– Так ты мне о Вятской губернии и говори.

– Кгм! Почва Вятской губернии имеет мало чернозему, климат там суровый и потому хлебопашество идет с трудом. Рожь, пшеница и овес - вот что, главным образом, может произрастать в этой почве. Тут мы не встретим ни кактусов, ни алоэ, ни цепких лиан, которые, перекидываясь с дерева на дерево, образуют в девственных лесах непроходимую чащу, которую с трудом одолевает томагавк отважного пионера Дальнего Запада, который смело пробирается вперед под немолчные крики обезьян, разноцветных попугаев, оглашающих воздух…

– Одного из них я слышу. К сожалению, о Вятской губернии он ничего не рассказывает. (А. Аверченко)

3 . Некоторые народные депутаты СССР, которые являются председателями Советов и одновременно первыми секретарями краевых комитетов Компартии, на своих сессиях не дают слова народным депутатам РСФСР, в частности, товарищ Болдырев Иван Сергеевич. Я предлагаю голосованием Съезда подтвердить возможность нахождения народных депутатов СССР в зале заседаний Съезда, а не на балконе. Я выступал на сессии по этому вопросу и разъяснял товарищу Болдыреву, что народные депутаты СССР могут находиться в зале, а он считал, что они находиться в зале не могут. Поэтому я прошу голосованием Съезда подтвердить возможность их нахождения в зале. (А.В. Кулаковский)

4 . Журналист: Ультиматум, принятый ООН, касался и сербов, и хорватов. Почему же авиаудары коснулись только сербов?

Человек из МИДа: Дело в том, что это был двусторонний ультиматум, который предполагал вывод войск из демилитаризованной зоны. Теперь все склады с оружием сербов блокированы и не могут быть использованы. Я надеюсь, что после этой вспышки насилия стороны сядут за стол переговоров. (ТВ, «Время», 27.05.1995 г.)

5 . Он произнес застольную речь в таком роде:

– Мне тут здорово нравится. Я еще никогда не жил в лесу; зато у меня был один раз ручной опоссум, а в прошлый день рождения мне исполнилось 9 лет. Терпеть не могу ходить в школу. Крысы сожрали 16 штук яиц из-под рябой курицы тетки Джимми Талбота. А настоящие индейцы тут в лесу есть? Я хочу еще подливки. Ветер отчего дует? Оттого, что деревья качаются? У нас было 5 штук щенят. Хенк, отчего у тебя нос такой красный? У моего отца денег видимо-невидимо. А звезды горячие? В субботу я два раза отлупил Эда Уокера. Не люблю девчонок! Жабу не очень-то поймаешь, разве только на веревочку. Быки ревут или нет? Почему апельсины круглые? А кровати у вас в пещере есть? Амос Меррей - шестипалый. Попугай умеет говорить, а обезьяны и рыбы нет. Дюжина - это сколько будет? (О`Генри)

6 . Буржуазная пропаганда провозглашает: "У нас полная свобода: хочешь - голосуй за коммуниста, хочешь - выбирай защитника капиталистической системы". Вот и "великий американец" Авраам Линкольн был сыном плотника - не преминут напомнить буржуазные идеологи. Лживость подобной аргументации становится очевидной, как только мы обратимся к реальным фактам той же американской действительности. Говорят, что Авраам Линкольн, баллотируясь в палату представителей, затратил на всю предвыборную кампанию 75 центов, выставив избирателям бочку сидра. Сегодня это вспоминают, как исторический курьез. Ныне, чтобы попасть в Капитолий, а тем более в Белый дом, нужны сотни тысяч, миллионы долларов. В век авиации, телевидения, тотальной рекламы они уходят на то, чтобы насыщать реактивные двигатели специальных лайнеров, закупать время в эфире, содержать огромный штат помощников - От сочинителей речей до специалистов по дикции и жестикуляции… (Е.А. Ножин)

Задание № 16. Определите задачу выступлений. Найдите в каждом из них тезис и составьте план-конспект.

1 . Памятник Пушкину поставлен: память великого народного поэта увековечена, заслуги его засвидетельствованы. Все обрадованы. Мы видели вчера восторг публики, так радуются только тогда, когда заслугам отдается должное, когда справедливость торжествует. О радости литераторов говорить едва ли нужно. От полноты обрадованной души и я позволю себе сказать несколько слов о нашем великом поэте, его значении и заслугах, как я их понимаю.

На этом празднике каждый литератор обязан быть оратором, обязан громко благодарить поэта за те сокровища, которые он завещал нам. Сокровища, дарованные нам Пушкиным, действительно велики и неоценимы. Первая заслуга великого поэта в том, что через него умнеет все, что может поумнеть. Кроме наслаждения, кроме форм для выражения мыслей и чувств, поэт дает и самые формулы мыслей и чувств. Богатые результаты совершеннейшей умственной лаборатории делаются общим достоянием. Высшая творческая натура влечет и подравнивает к себе всех. Поэт ведет за собой публику в незнакомую ей страну изящного, в какой-то рай, в тонкой и благоуханной атмосфере которого возвышается душа, улучшаются помыслы, утончаются чувства. Отчего с таким нетерпением ждется каждое новое произведение от великого поэта? Оттого, что всякому хочется возвышенно мыслить и чувствовать вместе с ним, всякий ждет, что вот он скажет мне что-то прекрасное, новое, чего нет у меня, чего недостает мне, но он скажет, и это сейчас же сделается моим. Вот отчего и любовь, и поклонение великим поэтам, вот отчего и великая скорбь при их утрате, образуется пустота, умственное сиротство: некем думать, некем чувствовать.

Но легко сознавать чувство удовольствия и восторга от изящного произведения, а подметить и проследить свое умственное обогащение от того же произведения - довольно трудно. Всякий говорит, что ему то и другое произведение нравится, но редкий сознает и признается, что он поумнел от него. Пушкиным восхищались и умнели, восхищаются и умнеют. Наша литература обязана ему своим умственным ростом. И этот рост был так велик, так быстр, что историческая последовательность в развитии литературы и общественного вкуса была как будто разрушена, и связь с прошедшим разорвана. Этот прыжок был не так заметен при жизни Пушкина, современники хотя и считали его великим поэтом, считали своим учителем, но настоящими их учителями были люди предшествовавшего поколения, с которыми они были связаны чувством безграничного уважения и благодарности. Как ни любили Пушкина, но все-таки, в сравнении со старшими писателями, он казался им еще молод и не довольно солиден, признать его одного виновником быстрого поступательного движения русской литературы значило для них обидеть солидных, во многих отношениях весьма почтенных людей. Все это понятно, и иначе не могло быть, зато следующее поколение воспитанное исключительно Пушкиным, когда сознательно оглянулось назад, увидало, что предшественники его и многие его современники для них уже даже не прошедшее, а давнопрошедшее. Вот когда заметно стало, что русская литература в одном человеке выросла на целое столетие. Пушкин застал русскую литературу в период ее молодости, когда она еще жила чужими образцами и по ним вырабатывала формы, лишенные живого, реального содержания, - и что же? Его произведения - уже не исторические оды, не плоды досуга, уединения, или меланхолии, он кончил тем, что оставил нам образцы, равные образцам литератур зрелых, образцы, совершенные по форме и по самобытному, чисто народному содержанию. Он дал серьезность, поднял тон и значение литературы, воспитал вкус в публике, завоевал ее и подготовил для будущих литераторов читателей и ценителей.

Другое благодеяние, оказанное нам Пушкиным, по моему мнению, еще важнее и еще значительнее. До Пушкина наша литература была подражательная - вместе с формами, она принимала от Европы и разные, исторически сложившиеся там направления, которые в нашей жизни корней не имели, но могли приняться, как принялось и укоренилось многое пересаженное. Отношения писателей к действительности не были непосредственными, искренними, писатели должны были избирать какой-нибудь условный угол зрения. Каждый из них вместо того, чтобы быть самим собой, должен был настроиться на какой-нибудь лад. Вне этих условных направлений поэзия не признавалась, самобытность сочлась бы невежеством или вольнодумством. Высвобождение мысли из-под гнета условных приемов - дело нелегкое, оно требует громадных сил. Прочное начало освобождению нашей мысли положено Пушкиным, - он первый стал относиться к темам своих произведений прямо, непосредственно, он захотел быть оригинальным и был, - был самим собой. Великий писатель оставляет за собой школу, оставляет последователей. И Пушкин оставил школу и последователей. Что это за школа, что он дал своим последователям? Он завещал им искренность, самобытность, он завещал каждому быть самим собой, он дал всякой оригинальности смелость, дал смелость русскому писателю быть русским. Ведь это только легко сказать! Ведь это значит, что он, Пушкин, раскрыл русскую душу. Конечно, для последователей путь его труден: не всякая оригинальность настолько интересна, чтоб ей показываться и ею занимать. Но зато, если литература наша проигрывает в количестве, так выигрывает в качественном отношении. Немного наших произведений идет на оценку Европы, но и в этом немногом оригинальность русской наблюдательности, самобытный склад мысли уже замечены и оценены по достоинству. Теперь нам осталось только желать, чтобы Россия производила поболее талантов, пожелать русскому уму поболее развития и простора, а путь, по которому идти талантам, указан нашим великим поэтом. (А.Н. Островский, 7.06.1880 г.)

2 . Славой служит городу смелость, телу - красота, духу - разумность, речи приводимой - правдивость; все обратное этому - лишь бесславие. Должно нам мужчину и женщину, слово и дело, город и поступок, ежели похвальны они - хвалою почитать, ежели непохвальны - насмешкою сразить. И напротив, равно неумно и неверно достохвальное - порицать, осмеяния же достойное - восхвалять. Предстоит мне здесь в одно и то же время и правду открыть, и порочащих уличить - порочащих ту Елену, о которой единогласно и единодушно до нас сохранилось и верное слово поэтов, и слава имени ее, и память о бедах. Я и вознамерился, в речи своей приведя разумные доводы, снять обвинение с той, которой довольно дурного пришлось услышать, порицателей ее лгущими вам показать, раскрыть правду и конец положить невежеству.

Но прежние времена в нынешней моей речи миновав, перейду я к началу предпринятого похвального слова и для этого изложу те причины, в силу которых справедливо и пристойно было Елене отправиться в Трою.

Случая ли изволением, богов ли велением, неизбежности ли узаконением совершила она то, что совершила? Была ли она силой похищена, или речами улещена, или любовью охвачена?

Если примем мы первое, то не может быть виновна обвиняемая: божьему промыслу людские помыслы не помеха - от природы не слабое сильному препона, а сильное слабому власть и вождь: сильный ведет, а слабый следом идет. Бог сильнее человека и мощью и мудростью, как и всем остальным: если богу или случаю мы вину должны приписать, то Елену свободной от бесчестья должны признавать.

Если же она силой похищена, беззаконно осилена, неправедно обижена, то ясно, что виновен похитчик и обидчик, а похищенная и обиженная невиновна в своем несчастии. Какой варвар так по-варварски поступил, тот за то пусть и наказан будет словом, правом и делом: слово ему - обвинение, право - бесчестие, дело - отмщение. А Елена, насилию подвергшись, родины лишившись, сирою оставшись, разве не заслуживает более сожаления, нежели поношения? Он свершил, она претерпела недостойное; право же, она достойна жалости, а он ненависти.

Если же это речь ее убедила и душу ее обманом захватила, то и здесь нетрудно ее защитить и от этой вины обелить. Ибо слово - величайший владыка: видом малое и незаметное, а дела творит чудесные - может страх прекратить и печаль отвратить, вызвать радость, усилить жалость. Что же мешает и о Елене сказать, что ушла она, убежденная речью, ушла наподобие той, что не хочет идти, как незаконной если бы силе она подчинилась и была бы похищена силой. Убежденью она допустила собой овладеть; и убежденье, ей овладевшее, хотя не имеет вид насилия, принуждения, но силу имеет такую же. Ведь речь, убедившая душу, ее убедив, заставляет подчиниться сказанному, сочувствовать сделанному. Убедивший так же виновен, как и принудивший; Она же убежденная, как принужденная, напрасно в речах себе слышит поношение.

Теперь четвертою речью четвертое я разберу ее обвинение. Если это свершила любовь, то нетрудно избегнуть ей обвинения в том преступлении, какое она, говорят, совершила. Если Эрос, будучи богом богов, божественной силой владеет, - как же может много слабейший от него и отбиться и защититься! А если любовь - болезней людских лишь страданье, чувств душевных затменье, то не как преступленье нужно ее порицать, но как несчастья явленье считать. Приходит она, как только придет, судьбы уловленьем - не мысли веленьем, гнету любви уступить принужденная - не воли сознательной силой рожденная.

Как же можно считать справедливым, если поносят Елену? Совершила ль она, что она совершила, силой любви побежденная, ложью ли речей убежденная или явным насилием вдаль увлеченная, иль принужденьем богов принужденная, - во всех этих случаях нет на ней никакой вины. (Горгий)

Задание № 17. Перед вами 6 вариантов планов-конспектов на одну и ту же тему (об этикете). Однако конкретные темы выступлений разные. Сформулируйте тему, задачу и тезис каждой речи. Определите, в какой аудитории они могли бы быть произнесены. Отредактируйте каждый конспект так, чтобы он соответствовал задаче и особенностям аудитории, а также тезису речи.

Вариант 1.

I. Умение владеть правилами этикета всегда ценилось и ценится.

II. Правила этикета должны стать второй таблицей умножения для российского народа.

1) Правилам этикета необходимо обучать со школьной скамьи.

2) Начинать обучение надо с раннего возраста, ведь легче научить, чем переучивать.

3) Обучение этикету должно происходить в семье с малых лет.

4) Даже в дружеской компании необходимо хотя бы элементарное знание правил этикета.

III. Правила этикета необходимо возрождать в наше время с низкой культурой.

Вариант 2.

I. Хочешь, чтобы тебя уважали - уважай других.

II. От уважения к этикету.

1) Забытые правила этикета ведут к низкой культуре.

2) Воспитание этикету - это будущее, которое поможет человеку стать чище, светлее.

3) Что включают в себя правила этикета.

III. От правил этикета не только нельзя отказываться, но их надо возрождать.

Вариант 3.

I. Низкий уровень этикета в нашем обществе как целенаправленное действие.

II. Полное отсутствие этикета будет способствовать снижению культурного уровня, уничтожению традиций, которые складывались веками.

III. Этикет нужно возрождать, а не отказываться от него.

IV. Этикет и поведение человека в обществе.

Вариант 4.

I. Вступление. Умение владеть правилами этикета - показатель культуры человека.

II. Главная часть

1) Советский Союз стал жертвой утверждения о том, что этикет нам не нужен.

2) Открыв окно в мир, мы не можем оставаться нецивилизованными представителями своей страны.

3) Правила этикета открывают завесу в мир прекрасного общения и взаимопонимания.

III. Заключение. Во все времена, в любом обществе существовали правила этикета. Они способствовали высокому уровню взаимоотношений между людьми.

Вариант 5.

I. Этикет как необходимый источник общения между людьми.

II. Нарушение этикета может привести к непоправимым последствиям (разрыв дипломатических отношений, война и т. д.)

1) Сегодня этикета как такового нет:

а) поведение депутатов на Съездах и в Думе.

б) поведение людей на транспорте.

2) Заложение правил этикета в детях с самого раннего возраста.

III. Этикет - одна из основ культуры.

Вариант 6.

I. Необходимо возрождать правила этикета в повседневном общении.

II. Развитие этикета способствует повышению нравственности и культуры людей.

1) В нашем обществе мало людей, которые соблюдают правила этикета в силу определенных причин.

2) Этикет - это рамки, определяющие различные качества человека.

3) Норма, сглаживающая трения и противоречия, возникающие между людьми.

4) Мера, сдерживающая отрицательные эмоции и утверждающая корректные отношения между людьми.

5) Это традиция, постепенно выработанная человечеством, история взаимоотношений.

6) Во всем нужна мера, сверх которой этикет затрудняет общение.

III. Как цветы украшают нашу жизнь, так этикет вносит радость в серые будни.

АРГУМЕНТАЦИЯ

Традиционно аргументация описывается в трудах по логике. Между пониманием аргументации в логике и риторике, конечно, есть много общего, но есть и весьма существенные отличия, на которые необходимо обратить особое внимание, поскольку это убережет нас от неправильной оценки данного явления. Сравнение важно сделать и потому, что логическое понимание аргументации широко известно, тиражируется во многих учебниках и научных статьях, в то время как риторическое понимание остается все еще малоизвестным, что создает опасность подмены риторической аргументации доказательством в практике освоения риторики. Чтобы избежать этого нежелательного явления, необходимо сначала по возможности точно определить, какое значение вкладывают в понятие «аргументация» логика и риторика.

Специфика риторической аргументации

§24. Аргументация в логике и риторике

§ 24. Сугубо логический взгляд на проблему аргументации представлен, например, таким мнением: "Если процесс аргументации в его абстрактной чистоте есть единство логических и внелогических компонентов, направленных к единой цели - формирования у кого-либо определенных убеждений, то к нему прибегают обычно в тех случаях, когда узкологические компоненты для адресата оказываются почему-либо недостаточно убедительными и вследствие этого доказательство не достигает цели. Внелогические компоненты здесь берут на себя функцию усиления процесса доказательства и обеспечения нужного эффекта. Но когда логические компоненты сами по себе становятся достаточными, то нужда в каких-либо внелогических элементах отпадает. Процесс аргументации переходит тем самым в процесс доказательства. В этой связи доказательство можно условно представить, если употребить математический термин, как "вырожденный случай" аргументации, а именно как такую аргументацию, внелогические компоненты которой стремятся к нулю. Отсюда следует правомерность положения: если имеется доказательство, которое как таковое и воспринято, то аргументация, имеющая в своем составе кроме чисто дискурсивно-логических еще и другие компоненты, не нужна."

Такая позиция характерна и для других работ специалистов по логике, которые считают аргументацию предметом сугубо логическим, нужным лишь в том случае, когда аудитория сразу не воспринимает предъявленное доказательство и требуются дополнительные доводы, которые все равно должны остаться в строго рациональных рамках. "Философско-мировоззренческие, аксиологические, психологические и другие компоненты" допускаются в аргументацию в качестве второстепенных и лишь в той мере, в какой "каждый из них удовлетворяет требованиям формальной логики, ее типовым, стандартным схемам". И даже выбор того или иного логического аргумента обусловливается не спецификой предполагаемой аудитории, а "околонаучной мифологией", «модой» и "требованиями идеологического характера".

§25. Соотношение доказательства и внушения

§ 25. Соотношение между познавательным и коммуникативным аспектами речи может существенно меняться. При этом случай, когда актуален только логический аспект, называется доказательством, а случай, когда актуален только коммуникативный аспект, называется внушением.

Доказательство - понятие преимущественно логическое. Это совокупность логических приемов обоснования истинности какого-либо суждения с помощью других истинных и связанных с ним суждений. Тем самым задача доказательства - уничтожение всяких сомнений в правильности выдвинутого тезиса. При построении доказательства оратор использует рациональные (логические) аргументы: научные теории и гипотезы, факты, статистику. Все эти аргументы должны выдерживать проверку на истинность, опираться на знания, состоять из безличных суждений.

Внушение - понятие преимущественно психологическое. Это навязывание готового мнения адресату путем воздействия на подсознание. Тем самым задача внушения - создать у адресата ощущение добровольности восприятия чужого мнения, его актуальности, привлекательности. При построении внушения оратор использует эмоциональные (риторические) аргументы: психологические, образные, ссылки на авторитеты и т. п. Эти аргументы строятся на оценках и нормах, должны казаться правдоподобными, опираться на мнения и обращаться к личности.

Из этого вытекают и все остальные различия находящихся на разных полюсах воздействующего общения доказательства и внушения. Доказательство обращено к тезису и ставит целью обосновать его истинность. Если оратору удалось логическими методами показать, что курение вредно для здоровья или что предложения этой фирмы самые выгодные, он считает свою задачу по доказательству выполненной. В этом случае его не интересует жизнь доказанной истины. Принял ли ее слушатель и как она повлияла на его действия - не имеет никакого значения. "Этот подход к аргументации… основывается на двух допущениях. Во-первых, участники обсуждения исключают из него мотивы личной заинтересованности. Во-вторых, предполагается единство психологического механизма принятия решений: интуиция и дедукция, по Декарту, как ясное и отчетливое усмотрение предмета и применение единых правил и символики основано на идее об одинаковой разумности всех людей, различающихся лишь силой ума."

Внушение обращено к аудитории и ставит целью путем воздействия на чувственную и эмоциональную сферы человека заставить принять предлагаемые идеи и руководствоваться ими в практических делах. Кто из курильщиков не знает о вреде курения? Но они продолжают курить, несмотря на всю (хорошо им известную) пагубность своей страсти. Оратор, прибегающий к внушению, возбуждает в этой ситуации чувство самосохранения, страха или отвращения и т. п. и тем самым добивается отказа от вредной привычки; или, обращаясь к личным интересам, склоняет аудиторию подписать контракт именно со своей фирмой. Если эффективность логического доказательства зависит от истинности самих доводов, то эффективность внушения в решающей степени может зависеть не от содержания речи, а от таких посторонних моментов, как а) тон, используемый оратором (уверенный - неуверенный, уважительный - развязный и т. п.); б) сведения о говорящем, известные аудитории до его речи (специалист - неспециалист, директор - подчиненный и т. п.); в) степени сопротивляемости аудитории приводимым аргументам (имею предубеждение против вашей фирмы - слышал о ней только хорошее и т. п.).

Разграничение доказательства и внушения основывается на существовании двух типов умозаключений, выделенных Аристотелем: аналитических и диалектических. Подробное описание аналитических суждений имеется в Первой и Второй «Аналитиках», где заложена основа формальной логики. Диалектические умозаключения рассматриваются Аристотелем в «Топике» и «Риторике», где он описывает их сущность и преимущественную сферу распространения: "Доказательство имеется тогда, когда умозаключение строится из истинных и первых [положений] или из таких, знание о которых берет свое начало от тех или иных первых и истинных [положений]. Диалектическое же умозаключение - которое строится из правдоподобных [положений]. Истинные и первые [положения] - те, которые достоверны не через другие [положения], а через самих себя. Ибо о началах знания не нужно спрашивать «почему», а каждое из этих начал само по себе должно быть достоверным. Правдоподобно то, что кажется правильным всем или большинству людей, или мудрым - всем или большинству из них или самым известным и славным."

МОСКОВСКИЙ
АВТОМОБИЛЬНО-ДОРОЖНЫЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ТЕХНИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ
(МАДИ)

Кафедра русского языка основных факультетов

Студент: Петров А.В., гр.4ЗАП 2
Руководитель: профессор Чеснокова М.П.

Москва 2011-2012

Определение риторики
Первое известное определение риторики было дано в Древней Греции, где ее описывали как способность находить возможные способы убеждения относительно каждого данного предмета. Такой взгляд на риторику как науку о формах и методах речевого воздействия на аудиторию разрабатывался и последовательно излагался в трактатах Исократа, Гермагора, Аполлодора. Другой подход дает нам римская традиция, считавшая риторику наукой о "хорошей речи", причем в это определение вкладывалось как требование убедительности речи, так и внимание к выражению, к словесному оформлению. Дальнейшая судьба риторики связана с усилением этой тенденции - на первое место выходит интерес к форме, красивость выражения становится основным мерилом практики. Распространенным представлением о риторике как о напыщенном "внешне красивом, но малосодержательном произведении речи" мы обязаны этой ветви риторической практики. Именно тогда появилось выражение "пустая риторика" и выработалось устойчивое негативное отношение к этому термину.
Однако сегодня стало ясно, что виновато не слово, не наука: все зависит от того содержания, которое мы вкладываем в это слово и которым занимаемся, изучая науку. Риторика нужна нашему обществу не как наука об украшении речи, а как дисциплина, помогающая научиться разумно выражать свои мысли, воздействовать на аудиторию при помощи речи. Поэтому совершенно очевидно, что современная риторика должна вернуться в целом к греческому толкованию предмета, решительно поставить форму на службу содержанию, ведь только в этом случае она сможет справиться с теми важными задачами, которые ставит перед ней время. Именно с таких позиций дает определение риторики А.К. Авеличев: "Риторика - это наука о способах убеждения, разнообразных формах преимущественно языкового воздействия на аудиторию, оказываемого с учетом особенностей последней и в целях получения желаемого эффекта."

Цель речи
Первая классификация речей по цели была предложена Аристотелем в его знаменитой «Риторике». Кроме цели в ней учитывались время и место общения. По этим признакам Аристотель выделил речи совещательные, судебные и эпидейктические. При этом совещательная речь, как он считал, обращена в будущее, выступает в форме совета и ставит целью склонить к совершению определенного действия; судебная речь обращена в прошлое и ставит целью убедить в виновности или невиновности подсудимого; эпидейктическая речь обращена к настоящему и ставит целью похвалить или поругать человека.

Сверхзадача речи

Кроме задачи в целевую установку входит и сверхзадача речи. “Термин «сверхзадача» ввел Станиславский в теорию театрального искусства, и означает он ту скрытую пружину действия, которая, по замыслу режиссера, должна на протяжении всего спектакля удерживать эмоции зрителей в русле режиссерского замысла. Сверхзадача в убеждающей речи - это тоже элемент искусства. Без него стратегия речи будет направлена только на сознание, «головное» восприятие слушателями позиции оратора.«… » Разумеется, на эмоции слушателей действует общая стройность, убедительность доказательства, жесткость выводов. Однако чтобы побудить людей пересмотреть не только свои взгляды, но и поведение, изменить способы действия, нужна целенаправленная, сквозная, но очень хорошо скрытая от прямого восприятия сверхзадача, специально рассчитанная на эмоции слушателей, воздействующая не только на сознание, но и на подсознание.”
Таким образом, сверхзадача речи - это скрытая идея, которая внушается слушателям путем воздействия на их чувства и подсознание. Сверхзадача никогда не предъявляется открыто, а прячется в подтексте. Ее содержание никак не связано с родом речи по цели и зависит только от намерений говорящего. Поэтому возможны, например, случаи, когда оратор выступает с информационной речью (задача: "познакомить аудиторию с положением дел в профсоюзном движении"), но имеет при этом убеждающую сверхзадачу ("убедить слушателей в том, что профсоюзное движение играет важную роль в современной общественной жизни") или даже побуждающую ("побудить слушателей вступать в профсоюзы"). Такое положение нельзя квалифицировать как наличие нескольких задач в речи. Ведь задача - это то, что декларируется и реализуется в речи открыто - такая задача всегда одна. Сверхзадача - это то, что из ораторской предосторожности выступающий не навязывает прямо, а внушает косвенными средствами.

Аргументация

Создание речи начинается с определения стратегии будущего выступления - нахождения темы, анализа особенностей аудитории, определения задачи речи, формулирования тезиса и проведения его понятийного анализа. Эти действия помогают создать замысел речи, определить направление основного удара. Это важнейшая часть работы над речью, помогающая будущему оратору определить для себя основное содержание выступления. Однако после того как сам выступающий четко уяснил, кому, зачем и что он будет говорить, пришла пора подумать о слушателях, о том, как сделать тезис говорящего их достоянием, убедить их в правильности своих мыслей. Эти задачи реализуются на тактическом этапе работы над речью, который состоит, в основном, в том, что оратор подбирает тот материал, который, по его мнению, поможет ему реализовать свой замысел в предполагаемой аудитории. Специфика риторической аргументации и является предметом рассмотрения.
Традиционно аргументация описывается в трудах по логике. Между пониманием аргументации в логике и риторике, есть много общего, но есть и весьма существенные отличия, на которые необходимо обратить особое внимание. Сравнение важно сделать и потому, что логическое понимание аргументации широко известно, в то время как риторическое понимание остается все еще малоизвестным, что создает опасность подмены риторической аргументации доказательством в практике освоения риторики. Чтобы избежать этого нежелательного явления, необходимо сначала по возможности точно определить, какое значение вкладывают в понятие «аргументация» логика и риторика.

Специфика риторической аргументации

Аргументация в логике и риторике

Сугубо логический взгляд на проблему аргументации представлен, например, таким мнением: "Если процесс аргументации в его абстрактной чистоте есть единство логических и внелогических компонентов, направленных к единой цели - формирования у кого-либо определенных убеждений, то к нему прибегают обычно в тех случаях, когда узкологические компоненты для адресата оказываются почему-либо недостаточно убедительными и вследствие этого доказательство не достигает цели. Внелогические компоненты здесь берут на себя функцию усиления процесса доказательства и обеспечения нужного эффекта. Но когда логические компоненты сами по себе становятся достаточными, то нужда в каких-либо внелогических элементах отпадает. Процесс аргументации переходит тем самым в процесс доказательства. В этой связи доказательство можно условно представить, если употребить математический термин, как "вырожденный случай" аргументации, а именно как такую аргументацию, внелогические компоненты которой стремятся к нулю. Отсюда следует правомерность положения: если имеется доказательство, которое как таковое и воспринято, то аргументация, имеющая в своем составе кроме чисто дискурсивно-логических еще и другие компоненты, не нужна."
Такая позиция характерна и для других работ специалистов по логике, которые считают аргументацию предметом сугубо логическим, нужным лишь в том случае, когда аудитория сразу не воспринимает предъявленное доказательство и требуются дополнительные доводы, которые все равно должны остаться в строго рациональных рамках. "Философско-мировоззренческие, аксиологические, психологические и другие компоненты" допускаются в аргументацию в качестве второстепенных и лишь в той мере, в какой "каждый из них удовлетворяет требованиям формальной логики, ее типовым, стандартным схемам". И даже выбор того или иного логического аргумента обусловливается не спецификой предполагаемой аудитории, а "околонаучной мифологией", «модой» и "требованиями идеологического характера".
Противоположную позицию занимают представители неориторики, в трудах которых аргументация решительно объявляется прерогативой риторики, и которые считают аргументирование одной из возможностей речевого воздействия на сознание человека. Так, В.З. Демьянков указывает, что в отличие от доказательства, аргументация служит для привлечения слушателей на свою сторону, а для этого не обязательно прибегать к рациональным аргументам. Часто достаточно просто дать понять, "что позиция, в пользу которой выступает пропонент, лежит в интересах адресата; защищая эти интересы, можно еще воздействовать на эмоции, играть на чувстве долга, на моральных установках. Аргументация - одна из возможных тактик реализации замысла." Это мнение восходит к неориторической оценке сущности аргументации Х. Перельманом, который утверждал, что "областью аргументации являются такие оценки доводов, как правдоподобие, возможность и вероятность, взятые в значении, не поддающемся формализации в виде вычислений. Всякая аргументация имеет целью сближение сознаний, а тем самым предполагает существование интеллектуального контакта." Таким образом, здесь мы видим чисто риторический взгляд на сущность аргументации, которая понимается как "возможность речевого воздействия на сознание человека", "часть теории достижения социального взаимопонимания" и противопоставляется логическому воздействию. Важным элементом этой позиции выступает требование обязательного учета особенностей аудитории как непременное условие эффективности аргументации, что является собственно риторическим фактором, не используемым в логике. Аргументация оценивается с точки зрения уместности, что тоже находится в ведении риторики, а не логики.
Однако ясно, что риторика не может претендовать монопольно на рассмотрение аргументации. Разграничение логического и риторического в аргументации имеет положительное значение для обеих наук.
В качестве отправного пункта такого разграничения рассмотрим точку зрения В.Ф. Беркова: "Всякая аргументация имеет два аспекта - логический и коммуникативный. В логическом плане аргументация выступает как процедура отыскания и предъявления для некоторого положения (тезиса), выражающего определенную точку зрения, опоры в других положениях (основаниях, доводах, аргументах). В ряде случаев тезис опирается на основания таким образом, что определяется истинным содержанием последних, как бы наполняется ими. Если, например, для тезиса, имеющего форму "Если р, то r", отыскивается истинное основание "Если р, то q, и если q, то r", то очевидно, что он конструируется из элементов, входящих в это основание. Именно такой способ аргументации характерен для науки. Вне науки дело обстоит, как правило, по-иному, и тезис может опираться на религиозную веру, мнение авторитета, силу традиции, сиюминутное настроение толпы и т. д. В коммуникативном плане аргументация есть процесс передачи, истолкования и внушения реципиенту информации, зафиксированной в тезисе аргументатора. Конечная цель этого процесса - формирование этого убеждения. Аргументация достигает этой цели лишь в том случае, если реципиент: a) воспринял, б) понял и в) принял тезис аргументатора. Соответственно двум аспектам выделяются функции аргументации: познавательная и коммуникативная."
Разграничение логического аспекта аргументации, ориентированного на познавательную функцию, и риторического аспекта, ориентированного на коммуникативную функцию, поможет правильно понять суть и назначение аргументации, разобраться в соответствующих ее компонентах.

Соотношение доказательства и внушения

Соотношение между познавательным и коммуникативным аспектами речи может существенно меняться. При этом случай, когда актуален только логический аспект, называется доказательством, а случай, когда актуален только коммуникативный аспект, называется внушением.
Доказательство - понятие преимущественно логическое. Это совокупность логических приемов обоснования истинности какого-либо суждения с помощью других истинных и связанных с ним суждений. Тем самым задача доказательства - уничтожение всяких сомнений в правильности выдвинутого тезиса. При построении доказательства оратор использует рациональные (логические) аргументы: научные теории и гипотезы, факты, статистику. Все эти аргументы должны выдерживать проверку на истинность, опираться на знания, состоять из безличных суждений.
Внушение - понятие преимущественно психологическое. Это навязывание готового мнения адресату путем воздействия на подсознание. Тем самым задача внушения - создать у адресата ощущение добровольности восприятия чужого мнения, его актуальности, привлекательности. При построении внушения оратор использует эмоциональные (риторические) аргументы: психологические, образные, ссылки на авторитеты и т. п. Эти аргументы строятся на оценках и нормах, должны казаться правдоподобными, опираться на мнения и обращаться к личности.
и т.д.................