Э.Карр и Р.Арон об основных принципах теории политического реализма. История советской Эдвард карр что такое история критическое рассмотрение
Великобритания
Э́дуард Ха́рлет «Тэд» Карр (англ. Edward Hallett «Ted» Carr , 28 июня , Лондон - 3 ноября , Лондон) - британский историк , журналист и исследователь международных отношений , противник эмпиризма в историографии . Командор ордена Британской империи . Как ученый известен за свое четырнадцатитомное исследование «История Советской России», содержащее всестороннюю оценку советской истории с 1917 по 1929 года, за исследования международных отношений и за вышедшею в 1961 году книгу «Что такое история?».
Список произведений
- «Turgenev and Dostoyevsky» pages 156-163 from , Volume 8, Issue # 22 June 1929.
- «Was Dostoyevsky an Epileptic?» pages 424-431 from The Slavonic and East European Review , Volume 9, Issue # 26, December 1930.
- Dostoevsky (1821-1881): a New Biography , New York: Houghton Mifflin, 1931.
- The Romantic Exiles: a Nineteenth Century Portrait Gallery , London: Victor Gollancz, 1933 and was also published in paperback by Penguin in 1949 and again in 1968.
- Karl Marx: a Study in Fanaticism , London: Dent, 1934.
- Michael Bakunin , London: Macmillan, 1937.
- International Relations Since the Peace Treaties , London, Macmillan, 1937
- The Twenty Years Crisis, 1919-1939: an Introduction to the Study of International Relations , London: Macmillan, 1939, revised edition, 1946.
- Review of The Communist International by Franz Borkenau pages 444-445 from International Affairs , Volume 18, Issue # 3, May - June 1939.
- Britain: A Study Of Foreign Policy From The Versailles Treaty To The Outbreak Of War , London ; New York: Longmans, Green and Co., 1939.
- Conditions of Peace , London: Macmillan, 1942.
- Review of A Survey of Russian History by B.H. Summer pages 294-295 from International Affairs , Volume 20, Issue # 2, April 1944.
- Nationalism and After , London: Macmillan, 1945.
- Review of Patterns of Peacemaking by David Thomson, Ernst Mayer and Arthur Briggs page 277 from International Affairs , Volume 22, Issue # 2 March 1946.
- Review of Building Lenin’s Russia by Simon Liberman page 303 from International Affairs , Volume 22, Issue # 2, March 1946.
- The Soviet Impact on the Western World , 1946.
- «From Munich to Moscow» pages 3–17 from Soviet Studies , Volume 1, Issue # 1, June, 1949.
- A History of Soviet Russia , Collection of 14 volumes, London: Macmillan, 1950-1978. The first three titles being The Bolshevik Revolution (3 volumes), The Interregnum (1 volume), Socialism In One County (5 volumes) and The Foundations of A Planned Economy (5 volumes).
- The New Society , London: Macmillan, 1951
- German-Soviet Relations Between the Two World Wars, 1919-1939 , London, Geoffrey Cumberlege 1952.
- «"Russia and Europe" As A Theme of Russian History» pages 357-393 from Essays Presented to Sir Lewis Namier edited by Richard Pares and A.J.P. Taylor, New York: Books for Libraries Press, 1956, 1971, ISBN 0-8369-2010-4 .
- «Some Notes on Soviet Bashkiria» pages 217-235 from Soviet Studies , Volume 8, Issue # 3 January 1957.
- «Pilnyak and the Death of Frunze» pages 162-164 from Soviet Studies , Volume 10, Issue # 2 October 1958.
- What is History? , 1961, revised edition edited by R.W. Davies, Harmondsworth: Penguin, 1986.
- 1917 Before and After , London: Macmillan, 1969; American edition: The October Revolution Before and After , New York: Knopf, 1969.
- The Russian Revolution: From Lenin to Stalin (1917-1929) , London: Macmillan, 1979. (Русская революция от Ленина до Сталина. 1917-1929: Пер. с англ. Л. А. Черняховской. - М., «Интер - Версо», 1990. - 208 с.)
- From Napoleon to Stalin and Other Essays , New York: St. Martin’s Press, 1980.
- The Twilight of the Comintern, 1930-1935 , London: Macmillan, 1982.
Примечания
Ссылки
- The Two Faces of E.H. Carr by Richard J. Evans
| Эту статью следует |
Карр Эдвард Харлет (Carr Edward H. 1892-1982) - признанный классик английской советологии. Получил образование в одном из Кембриджских колледжей. За последнее время в исторической литературе посвященной исследованиям 20-х годов многое повторяется из того, что уже давно сделал Эдвард Карр, но в которых даже не упоминается его имя.
Окончил Кембриджский колледж. В 1916-1936 гг. - на дипломатической службе. В системе британского министерства иностранных дел впервые столкнулся с историей и политикой СССР. С 1936 г. - на научно-преподавательской работе, профессор университетета Аберистуит в Уэльсе и Тринити-колледжа в Кембридже. С
реди его первых научных работ - очерки о Марксе, Бакунине, Достоевском, Герцене. В 1940-1946 гг. - заместитель редактора газеты «Тайме».
их в себя 4 работы: «Большевистская революция. 1917-1923» (т. 1-3), «Междуцарствие. 1923-1924» (т. 4), «Социализм в одной стране. 1924-1926» (т. 5-8), «Основы плановой экономики. 1926-1929» (т. 9-14). В предисловии к русскому изданию первых двух томов труда Карра доктор исторических наук А.П. Ненаро
ков, в частности, пишет:
«По доперестроечным меркам Карр автоматически попадал в разряд фальсификаторов, о которых писать не полагалось ничего, кроме хулы. По нынешним, это - честный, объективный ученый, придерживающийся либеральных принципов и стремящийся на базе изучения огромного исторического
материала создать адекватную картину отображаемой эпохи и ее действующих лиц, способствовать трезвому и реалистичному восприятию СССР, лучшему пониманию великих социальных процессов XX века.
Карр, видимо, не задавался задачей показать, каким образом наша страна, не завершив переходного периода,
свернула на боковую, во многом тупиковую ветвь общественного развития. Но объективно это удалось ему сделать. Правда, сам историк убежден, что, невзирая на серьезные искажения, внесенные сталинизмом в ход революционных преобразований, политика Сталина в главном явилась закономерным продолжением дела
Октябрьской революции 1917 года. Одновременно Карр искренне разделял представления тех ученых Запада, которые долгие годы весьма активно противостояли утверждениям, будто преступления Сталина были в природе большевизма и продолжали ленинско-большевистскую традицию.
Карр не отрицал мрачных сторон
советской реальности. Но пытался объяснить их тем, что „поставленная цель и предлагаемые методы ее достижения" находились „в чудовищном противоречии друг с другом", а это „в свою очередь отражало огромные усилия, необходимые для победы социалистической революции в отсталой стране". Примечательно ег
о утверждение, что Сталин, „невзирая на все преграды и все оппозиции", осуществил „индуртриализацию своей страны при помощи интенсивного планирования" и тем самым доказал „правильность марксистской теории" („но при этом так далеко отошел от постулатов марксизма, что был близок к их полному отрицанию
") и „сделал Советский Союз равным партнером великих держав западного мира".
В работе затрагивается и проблема возможных альтернатив сталинскому курсу, ставшему трагическим для революции и страны. Карр принадлежал к числу тех, кто сводил ее к выбору между сталинизмом и троцкизмом... Это обстоятел
ьство печально сказалось на освещении в работе позиции Н.И. Бухарина. Главу о бухаринской оппозиции он счел возможным назвать в духе „Краткого курса истории ВКП(б)". Ярлык „правого уклона" используется им без каких-либо оговорок» (Карр Э. История Советской России. Кн. 1. М., 1990. С. 9-14).Среди раб
Эдвард Карр
ИСТОРИЯ СОВЕТСКОЙ РОССИИ
БОЛЬШЕВИСТСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ. 1917-1923
A HISTORY OF SOVIET RUSSIA
THE BOLSHEVIK REVOLUTION 1917-1923
ПРЕДИСЛОВИЕ
Всем понятно, как безрассудна попытка написать историю России, начиная с Октябрьской революции 1917 г., и тот, кто снисходительно относится к самой этой попытке, быть может, простит и недостатки, допущенные при ее осуществлении. История Советской России, написанная англичанином, у которого нет ни марксистской подготовки, ни российского происхождения, может показаться особенно рискованным предприятием. Но оно оправдано необходимостью заполнить широкий и явный пробел. Книги о Западной или Центральной Европе, написанные в Великобритании и Соединенных Штатах, часто портит невольная уверенность их авторов в том, что политику и институты, скажем, Франции, или Италии, или Германии можно понять по аналогии с Великобританией или Америкой. Мерить Россию Ленина, Троцкого и Сталина мерками, взятыми у Англии Макдональда, Болдуина и Черчилля или у Америки Вильсона, Гувера и Франклина Рузвельта, не решится ни один здравомыслящий человек. Перед историком, пишущим о Советской России, на каждом этапе его работы с особой настоятельностью будет вставать двойная задача, возникающая перед каждым серьезным историком: сочетать образное представление о взглядах и целях dramatis personall с трезвой оценкой всеобщего значения того, что произошло.
Я стремился написать не хронику революционных событий (это многие уже сделали), а историю политического, социального и экономического устройства, которое возникло в результате этих событий. Имея в виду эту цель, я представлял себе длинную вступительную главу, где было бы проанализировано устройство советского общества, сложившегося к моменту окончательного ухода Ленина от политической деятельности весной 1923 г., – ухода, почти совпадающего с образованием Союза Советских Социалистических Республик. Но по зрелом размышлении оказалось, что эта схема до смешного не соответствует значительности ленинских свершений и их влияния на будущее. Глава вскоре была преобразована в книгу и в ходе написания выросла в большую работу из трех томов, озаглавленную "Большевистская революция. 1917-1923". Первый том содержит три части. Работа над вторым томом, в который входит часть IV ("Экономический порядок"), и третьим томом, включающим часть V ("Советская Россия и внешний мир"), значительно про-
двинулась, и они будут готовы к публикации в будущем году. Вторая часть всего исследования будет озаглавлена "Борьба за власть. 1923-1928".
Работа "Большевистская революция. 1917-1923" будет сама по себе носить законченный характер, но в ней тем не менее заключена возможность стать начальным этапом более крупного труда. Содержанием работы должна стать не подробная летопись событий данного периода, а анализ тех событий, которые определили основные направления дальнейшего развития. Например, читатель не найдет здесь последовательного описания гражданской войны, хотя у меня было много поводов рассмотреть ее ход и последствия, особенно в части III настоящего тома, и немало еще будет в части V. С другой стороны, я не колеблясь посвятил первые главы тем событиям и спорам, происходившим до 1917 г., которые, даже если их ближайшие последствия были, по-видимому, невелики, сыграли важную роль в дальнейшей истории революции. "Десять дней, которые потрясли мир" Джона Рида (1919) и "Мои воспоминания о русской революции" М.Филипс Прайса (M.Philips Price. My Reminiscences of the Russian Revolution. 1921) дают живую картину самой революции, а те, кого интересует подробное описание на английском языке периода гражданской войны, смогут его найти в двухтомнике Чемберлина "История русской революции, 1917-1921 гг." (W. H. Chamberlin. History of the Russian Revolution, 1917-1921.– 1935).
В работе над произведениями по современной истории есть свои опасности. Но я никогда не был уверен, что историка, пишущего о более отдаленном прошлом, не подстерегают большие опасности: свидетельства со временем исчезают, ветшают, время сокращает их до такого количества, которое историк в состоянии охватить, но это отнюдь не значит, что сохраняются самые ценные. Обычно полагают, что перед историком, пишущим о Советской России, стоят особые трудности из-за малочисленности или ненадежности источников. Если в период после 1928 г. можно этому найти подтверждения, то рассматриваемый нами здесь период не дает оснований так утверждать: материалов о нем множество и в целом в них с исключительной откровенностью сообщаются факты и выражаются мнения.
Нынешние советские власти поступают неправильно, не давая возможности некоммунистам, которые изучают их историю и институты, приезжать в СССР и работать в библиотеках: мне пришлось в основном пользоваться библиотеками других стран. Наиболее ценные для моей темы материалы имеются в библиотеках Соединенных Штатов. Поэтому я выражаю глубокую благодарность Институту фундаментальных научных исследований при Принстонском университете, Колумбийскому университету и Стэнфордскому университету за предоставленную мне возможность посетить Соединенные Штаты в 1948 г. и
свободно ездить по стране. В библиотеках Колумбийского, Гарвардского и Стэнфордского университетов, а также Нью-йоркской публичной библиотеке и Библиотеке конгресса богато представлены советские материалы. Я благодарен библиотекарям и другим сотрудникам всех этих учреждений, которые с готовностью мне помогали и давали советы при подборе материалов.
Основная часть моей работы проделана в Англии, и, хотя многое надо сделать, прежде чем в наших крупных университетах будут созданы достаточно благоприятные условия для изучения советской истории, мне, к счастью, очень помогли друзья, а несходство наших мнений лишь способствовало прояснению моего собственного. Исаак Дойчер полностью прочитал мою рукопись. Задаваясь бесчисленными вопросами по поводу фактов и их интерпретации, я имел возможность воспользоваться его глубокими знаниями и советами. Э. Ротштейн, преподаватель Школы по изучению славянских стран и стран Восточной Европы при Лондонском университете, прочитал несколько глав и сделал ценные замечания, в том числе критические. Д-р Р. Шлезинджер с факультета по изучению социальных и экономических институтов СССР Университета в Глазго таким же образом работал над главой и примечаниями о взглядах большевиков на проблему самоопределения наций, а Ракмилевич – над первыми двумя главами, посвященными начальному этапу истории партии. Джейн Деграс прочла весь том в гранках и внесла много поправок, относящихся и к форме, и к содержанию. Д-р Илья Нойштадт, в прошлом сотрудник библиотеки Лондонской школы экономических прогнозов, а сейчас преподаватель Университетского колледжа в Лестере, был моим неоценимым гидом среди обширных богатств библиотеки, умелым помощником в моих поисках. Дж. Ч. У. Горн из Британского музея, д-р Левенсон, библиотекарь Института славянских исследований, и сотрудники библиотеки Королевского института международных отношений также оказывали помощь, учтиво и безотказно, при моих бесконечных поисках нужных кни г.
В своем "Предисловии" я не могу выразить в полной мере, как я им всем благодарен. В данном случае, быть может, менее, чем обычно, требуется предупредить, что те, кто мне помогал или давал советы, не несут ответственности за мои взгляды или ошибки: вряд ли кто-нибудь из них согласится со всем, что я написал. Но моя благодарность от этого не менее искренна и глубока. Я хотел бы также воспользоваться случаем и выразить благодарность моим издателям за то, что они дали мне возможность предпринять это долгосрочное исследование.
Остается упомянуть ряд технических деталей. Даты событий, совершавшихся в России до 25 октября (7 ноября) 1917 г., даются по принятому в то время юлианскому календарю, а тех, что происходили вне России, – по западному календарю. В тех
случаях, когда возможна путаница, я уточняю, каким календарем пользуюсь. Даты событий, совершавшихся в России между 25 октября (7 ноября) 1917 г. и 1 (14) февраля 1918 г. (когда в России был принят западный календарь), даются и по-новому и по старому стилям. События, происходившие после 1 (14) февраля 1918 г., даются по западному календарю.
Что касается библиографических сведений к этому тому, то я надеюсь, их достаточно содержится в примечаниях. Нет ни одного полного издания трудов Маркса и Энгельса на тех языках, на которых они были написаны. Из запланированного полного собрания историко-критических сочинений (Historisch – Kritische Gesamtausgabe) под эгидой Института Маркса – Энгельса – Ленина опубликовано всего семь томов части I (ранние произведения) и четыре тома части III (письма Маркса и Энгельса). Я использовал их по мере надобности. В других случаях я пользовался фактически завершенным русским переводом, также опубликованным Институтом Маркса – Энгельса – Ленина. Из трудов Ленина я пользовался 2-м изданием (с которого было перепечатано третье издание), предпочтя его все еще неполному 4-му изданию, в котором опущены почти все подробные и содержательные примечания. Из трудов Сталина имелись первые 12 томов (из 18-ти запланированных), когда эта моя книга пошла в печать. Собрание сочинений Троцкого в ходе его издания в Москве в период 1925-1927 гг., не было завершено, но я использовал включенные в него документы. Речи Ленина и Сталина на съезде партии, съездах Советов и т. д., как правило, цитируются по собраниям сочинений, а не по официальным протоколам съездов, к которым у рядового исследователя меньше доступа; копии в тех местах, где я проверил, оказались вполне надежными. Цитаты из выступлений других деятелей приведены по официальным протоколам. Из-за неполноты подшивок советских газет в стране (а порой и неразборчивости самого текста), мне иногда приходилось цитировать по вторичным источникам без проверки. Если цитируемый источник не входил в собрания сочинений Маркса – Энгельса, Ленина, Троцкого или Сталина, то я указывал дату его публикации. Место публикации указывалось лишь тогда, когда могла возникнуть неясность: предполагается, что сочинения на английском языке изданы в Лондоне, если не указано другое место издания и если особенности работы (например, официальное издание "Foreign Relations of the United States") не делали указание места публикации излишним. Обычай использования сокращенных названий советских учреждений удобен, и мне не хотелось от него отказываться, но я всегда указывал полное название учреждения при первом упоминании.
* Персонажей драмы (лат.). - Прим. ред.
Первая мировая война со всей остротой поставила перед государствами, политическими лидерами и человечеством в целом вопрос, как избежать подобных бедствий в будущем, и этот вопрос стал одним из наиболее сильных побудительных стимулов к стремлению понять саму сущность международных отношений, выявить их специфику, присущие им тенденции и возможности прогнозирования их будущего. Первоначально исследование этой сферы сосредоточивалось на исторических и в еще большей мере на институциональных и правовых аспектах ее развития и функционирования, на которые возлагались особые надежды с точки зрения создания регулируемого и справедливого международного порядка. Именно этой цели была призвана отвечать первая кафедра международных отношений, созданная в 1919 г. в университете Уэльса ("кафедра Вудро Вильсона"), главной задачей которой было способствовать работе недавно созданной Лиги Наций.
В США изучение международных отношений также было направлено на изучение причин войн и мер, которые могли бы способствовать их предотвращению. Большинство исследователей, профессионально занимавшихся международными отношениями в американских университетах, имели юридические степени и преподавали международное право; так, в 1930 г. 18 из 24 профессоров занимались правовыми вопросами и международными организациями 1 .
Ситуацию, сложившуюся в тот период в изучении международных отношений, можно характеризовать, во-первых, полным господством либерально-идеалистического подхода и, во-вторых, фактическим отсутствием сколь-либо автономной международно-политической науки, которая специально занималась бы международными отношениями.
Среди работ, положивших начало переосмыслению ситуации, сложившейся в изучении международных отношений, следует в первую.очередь назвать книгу английского историка и дипломата Эдварда Халлетта Карра "Двадцать лет кризиса: 1919-1939" ("The Twenty Years Crisis: 1919-1939"). Эта книга справедливо рассматривается как одна из первых попыток научного подхода к трактовке международной политики, основанного на реалистских традициях. Карр критикует здесь издержки либерального идеализма, осуждая его почти исключительно нормативный характер, подчеркивает решающую роль силы и соотношения сил и выдвигает мысль о том, что главная проблема теории и практики международной политики состоит в обеспечении мирной трансформации соотношения сил. В этом его позиции совпадают с позициями другого отца-основателя международно-политической теории Ганса Моргентау. Книги Моргентау и Карра можно оценить как поворотный момент в становлении теории международных отношений как относительно самостоятельной дисциплины в рамках политической науки.
Как подчеркивает П. Веннесон, после этого переосмысления международные отношения перестали рассматривать как некое анахроничное нарушение или отклонение от обычной логики внутриобщественного социального и политического порядка. "Именно исследование оригинальности международной политики, ее сущности и истоков, ее последствий и пределов, как и признание реальности ее существования в качестве особой сферы социальных взаимодействий стало в дальнейшем основой изучения международных отношений. И какие бы средства при этом ни использовались, постоянным центром внимания остается вопрос о силе и господстве, о реальности и последствиях международной анархии. Как раз эта особенность лежит в основе целого ряда крупнейших вопросов в изучении международных отношений - войны и мира, коллективных действий, сотрудничества, институтов в условиях анархии или дилеммы безопасности" 1 .
в ее прозрачности, в знании истоков, целей и направлений любых конкретных действий правительств в области международных отношений. Речь идет не только о контроле со стороны представительных органов, но и о "требовании масс" сделать более доступным содержание этой "таинственной" области, о повышении уровня компетентности дипломатов и представительных органов и об организации изучения международных дел "непрофессионалами". Тем самым Карр прямо связывает становление и развитие международно-политической науки с демократизацией общества. В свете этого положения мы можем лучше понять, почему фактически закрыто от населения все, что касалось разработки международной политики государства, ее конкретных целей, используемых средств и принимаемых решений в данной сфере, остававшейся таинственной для "непосвященных" вплоть до 1990-х гг., почему и сегодня в отечественных университетах ситуацию с изучением международных отношений следует признать неудовлетворительной.
Карр - сторонник политического реализма, и в соответствии с традициями реализма, идущими еще от Фукидида, он настаивает на приоритете властных взаимодействий в международных отношениях, на роли силового равновесия в обеспечении их стабильности, исходя из того, что всеобщие нравственные нормы неприложимы к международной политике, что международная мораль может быть только относительной: "Этика должна интерпретироваться в терминах политики, и поиск этической нормы вне политики обречен на неудачу". Наконец, он склонен считать государство основным действующим лицом международных отношений и не придает особого значения другим акторам, за исключением межправительственных организаций.
Обратим внимание читателя на то, что работу Карра отличает явное стремление подняться над крайностями не только идеализма, но и реалистского подхода к международным отношениям. Он показывает несостоятельность противопоставления теории и практики, противоборства "интеллектуалов и бюрократов" (точнее, прагматиков), левых и правых в подходе к международным отношениям и, что еще важнее, стремится найти компромисс между ними и обосновать его возможность и необходимость в выработке и проведении эффективной и вместе с тем нравственной международной политики. Это трудная задача, и решение ее не всегда удается автору. Конечно, последнее не свидетельствует о его теоретической слабости и еще меньше о необходимости прекратить подобные усилия в сфере теории и практики международных отношений. Напротив, многотрудность и сложная природа этих вопросов означает, что нужно усилить внимание к ним, мобилизовать для их решения все интеллектуальные и политические ресурсы. Здесь нет простых решений, и очень часто соблазн именно простого решения приводит к тяжелым и
даже драматическим последствиям. Так, первоначальное стремление опереться только на силу при решении кризиса в отношениях между СССР и США, вызванного размещением советских ракет на Кубе, едва не привело мир в 1963 г. к всеобщей ядерной катастрофе, и лишь достижение компромисса помогло выправить ситуацию, оставшуюся, впрочем, на всем протяжении холодной войны ситуацией игры с нулевой суммой, классическим вариантом господства реалистского подхода к международной политике.
Совсем недавно мы стали свидетелями еще одной, на этот раз, к сожалению, воплощенной в практику попытки решить сложнейшую проблему "простым" и хорошо известным способом. "Косовская операция" НАТО, осуществленная во имя "великих целей", стала одним из самых трагичных проявлений подхода к международным отношениям с позиций одностороннего и потому агрессивного либерализма, не считающегося и не задумывающегося о ее долговременных исторических последствиях. Конечно, идеализм "в чистом виде" вызывает сомнения в искренности тех, кто выступает от его имени. И когда мы слышим, что речь идет о дилемме между устаревшим сегодня принципом суверенитета и требующими своего решения гуманитарными принципами, довольно современным кажется предупреждение Карра, сделанное им 60 лет назад: "...неуместность государственного суверенитета - идеология доминирующих держав, которые рассматривают суверенитет других государств как препятствие для использования своего собственного преобладающего положения".
Разумеется, вклад Э. Карра в международно-политическую науку не ограничивается участием в ее создании и становлении, обоснованием тесной связи ее изучения с демократическим характером общества, выводом о необходимости компромисса между реалистским и либеральным подходами и связанной с этим актуальностью его работы в настоящее время. Но предоставим судить о других достоинствах этого автора самому читателю.
П.А. Цыганков
1 См, об этом: Vennesson P. Les relations internationales dans la science politique aux Etats-Unis / / Politix. 1998. № 41.
1 Vennesson P. Op. cit. P. l8l.
Краткий отрывок из начала книги (машинное распознавание)
Э. КАРР
ЧТО ТАКОЕ ИСТОРИЯ?
Перевод с английского
Москва
ИЗДАТЕЛЬСТВО «ПРОГРЕСС»
1988
Е. Н. CARR
WHAT IS HISTORY?
London
Macmillan
1961
Penguin Books
1964, 1965, 1967, 1968, 1970,
1971, 1972, 1973, 1974, 1975
СОДЕРЖАНИЕ
ПРЕДИСЛОВИЕ 5
Историк и его факты 11
Общество и индивидуум 30
История, наука и мораль 51
Причинность в истории 76
11стория как прогресс... . 94
Расширяющиеся горизонты 114
Э. КАРР
ЧТО ТАКОЕ ИСТОРИЯ?
Технический редактор Л. Н. Шупейко Корректор Н. И. Петраченкова
Сдано в набор 27.09 1988 г. Подписано в печать 26.10 1988 г.
Формат 60Х901/1б. Бумага типографская № 1
Гарнитура литературная. Печать высокая.
Уел. печ. л. 8,25. Уел. кр.-отт. 8,75 Уч-изд. л. 8,53.
Изд. № 24/45486. Заказ № 48
Ордена Трудового Красного Знамени издательство «ПРОГРЕСС»
Государственного комитета СССР по делам издательств,
полиграфии и книжной торговли
119847, Зубовский бульвар, 17
С/Ц
Общая редакция и предисловие
доктора исторических наук
Н. Н. ЯКОВЛЕВА
Редактор Н. С. СЕРЕГИН
ПРЕДИСЛОВИЕ
Эдвард X. Карр (1892-1982)-один из крупнейших ан¬
глийских историков XX века, а в пятидесятые-шестидесятые
годы по праву считался дуайеном «советологии» на Британ¬
ских островах. Получив отличное образование, завершивше¬
еся в Тринити-колледж в Кембридже, Э. Карр отдал двад¬
цать лет жизни (1916-1936) дипломатической службе. На¬
чиная с работы в аппарате английской делегации на Вер¬
сальской мирной конференции, он в последующем в системе
Форин оффис во все возрастающей степени был связан с про¬
блемами нашей страны. Карр занимал должности советника
по делам Лиги Наций, провел четыре года вторым секрета¬
рем английской миссии в Риге.
Уже тогда у Карра пробудился интерес к революцион¬
ным традициям России.
Он написал биографические очерки о Бакунине, Достоев¬
ском, Герцене. Одновременно Карр попытался на уровне
знаний двадцатых-тридцатых годов разобраться в марк¬
сизме, дав очерк о Марксе. Помимо рано проявившегося про¬
фессионализма, эти исследования отмечало резко консерва¬
тивное отношение к разбираемым вопросам. Карр опреде¬
ленно не любил революционеров. Постепенное переключение
внимания на работу в области истории кладет конец его
дипломатической службе. Он уходит в отставку в 1936 году
и на новом, научном поприще становится профессором меж¬
дународных отношений в университете Аберистуит в Уэльсе.
Вероятно, больше по должности, чем по склонности, он напи¬
сал большие книги «Международные отношения со времен
мирных договоров до 1937 года» и «Двадцатилетний кризис»
(последняя монография увидела свет в 1940 году, вскоре по¬
сле начала второй мировой войны).
Исследования эти были довольно банальны. Книга «Двад¬
цатилетний кризис», например, сообщил во введении к ней
автор, «сознательно направлена против очевидного и опас¬
ного заблуждения... почти полного забвения фактора силы»1,
1 Carr Е. The Twenty Years Crisis. London, 1949, p. VII.
5
чем, на взгляд Карра, грешили политики Запада в обозре¬
ваемый период. В 1941 году Карр стал заместителем редак¬
тора «Таймс» и ушел из газеты только с окончанием войны,
в 1946 году. Он не вернулся в университет, посвятив остав¬
шуюся жизнь написанию монументальной «Истории Совет¬
ской России», значительно разросшейся по сравнению с пер¬
воначальными наметками и в конечном счете воплотившей¬
ся в 14 объемистых томах. Эта работа, посвященная пример¬
но первым полутора десяткам лет существования Советского
государства, и сделала Эдварду X. Карру имя на Западе.
Пристальное изучение именно истории Советского Союза
отнюдь не было обусловлено свободным выбором Карра.
Едва лк есть сомнения, что обращение к ней по горячим сле¬
дам второй мировой войны диктовалось повелительной не¬
обходимостью попытаться понять, почему в горниле неслы¬
ханных испытаний социалистическая система не только ус¬
тояла, но и взяла верх. И разумеется, извлечь из этого вы¬
воды на будущее.
Карр приступил к работе над эпохальной темой зрелым
ученым и публицистом, разменявшим шестой десяток лет.
Прошлый опыт неизбежно наложил отпечаток на манеру
письма Карра. Крупный «советолог» американский про¬
фессор У. Лакер имел все основания заметить: «Взгляды
Карра обычно нелегко проследить - навыки дипломата,
помноженные на естественную сдержанность высокообразо¬
ванного англичанина того поколения, часто затрудняют рас¬
крытие подхода Карра, независимо от того, пишет ли он о
Макиавелли или Ленине, о Гитлере или Невилле Чемберлене.
Нет никакого сомнения в том, что у него есть четкие идеи
по широкому кругу вопросов, но они редко акцентируются,
а по большей части только подразумеваются. Не в его мане¬
ре лихие суждения, резкие заявления, колоритные фразы;
Карр всегда предпочитает сознательно неэмоциональный
подход. Быть может, с преувеличенной скромностью он на¬
писал во введении к своей «Истории Советской России», что
он не марксист и не происходит из России. Это, конечно, вер¬
но в том смысле, что Карр родился не в России и никогда не
был членом коммунистической партии. Но и при беглом взгля¬
де на его сочинения, даже до 1950 года, видно - Россия и в
меньшей степени марксизм и коммунизм всегда привлекали
его» Г
Исполинский труд Э. Карра, издание которого за рубе¬
жом затянулось на двадцать восемь лет, с 1950 года, когда
появился первый том, естественно, привлек на Западе при¬
стальное внимание, далеко выходившее за пределы акаде¬
Laqueur W. The Fate of the Revolution. Interpretation of Soviet
History. N. Y. 1967, p. 112.
6
мических кругов, хотя только там могли появиться компе¬
тентные отзывы. Созданное Карром обычно сравнивают с
«Историй консульства и империи», написанной Л. Тьером,
двадцать томов которой вышли в 1845-1862 гг. Для прове¬
дения аналогии есть веские причины, в основном методоло¬
гического характера. Пока выходили эти многотомные «Ис¬
тории», разделенные примерно веком, претерпевал сущест¬
венные изменения мир, а следственно, и взгляды авторов.
Революция 1848 года внесла серьезные коррективы во взгля¬
ды Тьера; в результате - они изложены в предисловии толь¬
ко к 12-му тому, а не во введении ко всему изданию. Равным
образом кредо Карра помещено во вступлении к 5-му тому
труда, открывающему серию «Социализм в одной стране». Г од
выхода этого тома - 1958 - объясняет, почему Карру на¬
стоятельно потребовалось объясниться с читателями и ис¬
следователями.
Ему пришлось трактовать непосредственно послеленин-
ский период в годы, когда в Советском Союзе - после смер¬
ти Сталина - на XX съезде был развенчан «культ лично¬
сти». Оказалось необходимым расстаться со сложившейся у
него интеллектуальной привычкой «преувеличивать Сталина
в Ленине», по словам известного биографа Троцкого И. Дой-
чера. Как написал Лакер: «Ни один историк не может соз¬
нательно изолировать себя от газет и радио, отрезать себя
от связей с внешним миром, избежать «заражения» теку¬
щими событиями. Последние годы жизни и деятельности
Сталина сковывали историков как внутри, так и вне Совет¬
ского Союза. Тень Сталина не только всегда маячила где-то
на заднем плане в первых томах труда Карра, но и оказыва¬
ла сковывающее влияние на весь его подход и даже стиль»1.
Во времена раздумий в конце пятидесятых у Карра, по-
видимому, и появилась мысль ответить всем им, почитате¬
лям и критикам, сразу, объяснив исчерпывающим образом
свою философию истории, в первую очередь применительно
к истории нашей страны. Что он и сделал в лекциях, прочи¬
танных в Кембриджском университете в 1961 году и объеди¬
ненных в предлагаемой книге «Что такое история?».
Выяснилось, что взгляды Карра претерпели известные
изменения: «Я глубоко уверен в том, что, если кто-нибудь
возьмет на себя труд проследить, что я писал до, во время
войны и после нее, ему будет совсем не сложно убедить ме¬
ня в противоречиях и несовместимостях... Не только события
постоянно меняются. Сам историк постоянно меняется. Ког¬
да вы берете историческое сочинение, недостаточно посмот¬
реть на имя автора на титульном листе: посмотрите также
на дату публикации или написания - иногда это имеет боль¬
1 Laquer W Op. cit., р. 121.
7
шее значение». Теоретический орган Коммунистической пар¬
тии Великобритании «Марксизм тудэй» посвятил книге Кар¬
ра большую статью, в которой говорилось, что эта работа-
«мощный и меткий залп по историческому обскурантизму».
Редакция журнала отметила громадную помощь, которую
его читатели «теперь получили от одного из самых извест¬
ных английских академических историков и одного из самых
способных и умных людей, работающих в области историче¬
ской науки» 1
Карр исходит из того, что - нравится это или не нравит¬
ся кому-либо на Западе - марксистско-ленинская идеоло¬
гия существует и оказывает воздействие на всемирно-истори¬
ческий процесс, мир находится в состоянии непрерывного из¬
менения, а западная историческая наука оказалась неспособ¬
ной объяснить причины этого. Э. Карр напомнил слова Гёте:
«Когда эпохи приближаются к закату, все тенденции субъек¬
тивны, но вместе с тем, когда вызревают предпосылки для
повои эпохи, все тенденции объективны». Карр подчеркивал,
что страны, говорящие на английском языке, не поспевают
за стремительным развитием мира. «Говорят, что Николаи I
издал в России указ, запрещавший слово «прогресс». Ныне
философы и историки Западной Европы и даже Соединен¬
ных Штатов запоздало пришли к согласию с ним».
Он настойчиво рекомендовал внимательно изучать марк¬
сизм и на протяжении всех шести своих лекций неоднократ¬
но критиковал невежественные представления своих коллег
о марксистской теории. Так, с фактами в руках он доказы¬
вает, что марксисты вовсе не отрицают роли случая в исто¬
рии, хотя сам не соглашается с марксистской трактовкой
этого вопроса. Он выражал величайшее неудовлевторечие
постановкой изучения коммунизма в Англии, саркастически
замечая: «Легче обозвать коммунизм «выдумкой Карла
Маркса» (я подобрал этот перл из циркуляра биржевых мак¬
леров), чем анализировать его происхождение и характер,
легче приписывать большевистскую революцию тупости Ни¬
колая II и германскому золоту, чем глубоко изучать ее соци¬
альные причины». Главная задача исторической науки, по
его словам, попытаться объективно отобразить окружающий
мир и происходящие в нем процессы.
Если эта задача будет поставлена, то, по мнению Карра,
из трудов западных историков сам по себе исчезнет крайний
субъективизм. Мысль о такой возможности, однако, наивна,
ибо, подчеркивает автор, «история была полна смысла для
британских ист
