Самая большая трагедия чеченского народа развернулась, когда в Кремле утвердился кавказец Иосиф Сталин. Его жестокая национальная политика привела к тому, что народы Кавказа, прежде поддержавшие власть Советов, стали ее самыми непримиримыми противниками. Одним из самых ярких лидеров чеченского сопротивления сталинскому режиму является писатель и публицист Хасан Исраилов, с кучкой повстанцев бросивший вызов огромной машине террора.

Путь чеченского комсомольца

Хасан Исраилов известен также, как Хасан Терлоев, по псевдониму, взятому им по названию своего тейпа. Разные источники называют разные даты рождения Исраилова: 1903 год - по характеристике НКГБ СССР, 1907 год - по письму наркома внутренних дел Грузии Каранадзе Лаврентию Берии со ссылкой на обнаруженный в августе 1943 дневник Исраилова, 1910 год - по сведениям чеченского историка Абдурахмана Авторханова.

Родился он в селении Нашхой Галанчожского района Чечни. В семье из шести братьев он был самым младшим. Примечательно, что он получил и исламское, и светское образование. В 1929 году окончил в Ростове-на-Дону среднюю школу. В том же году, уже будучи комсомольцем, вступил в ряды ВКП(б).

Но активно в политических делах не участвовал и целиком посвятил себя творческой деятельности в области художественной литературы, к которой он имел не только личную страсть, но и большое призвание. Писал преимущественно стихи и пьесы. В силу своей профессии и внутренней потребности рассказать внешнему миру правду, насколько это возможно при советских условиях, Исраилов сделался постоянным корреспондентом московской «Крестьянской газеты ».

Как пишет Авторханов, статьи Исраилова в «Крестьянской газете », сильные по аргументации и резкие по духу, имели только одну тему: как местные советские и партийные чиновники притесняют чеченский народ. Под видом защиты общесоветских законов от местных исполнителей Исраилов умело критиковал эти самые законы на конкретных примерах и людях. Конечно, такая «писательская карьера» не могла быть успешной и безнаказанной.

По инициативе местных чекистов весной 1931 года Хасан Исраилов был арестован и «за контрреволюционную клевету», «за связь с бандой» и осужден на 10 лет. Через три года, после энергичного вмешательства «Крестьянской газеты » и после того, когда выяснилось, что некоторые из чиновников, которых Исраилов критиковал как «грабителей и взяточников», оказались ими и на самом деле, Исраилов был освобожден и даже восстановлен в партии.

После своего освобождения Исраилов уехал в Москву на учебу в Коммунистический университет трудящихся Востока имени Сталина (КУТВ) - заведение Коминтерна, действовавшее в столице с 1921 по 1938 годы. Этим временем вышли две книги его художественных произведений, написанных в тюрьме.

Переход в оппозицию

Но Исраилов постепенно отходит от поэзии и переходит к активной политической деятельности. Уже, будучи в Москве, совместно с другими чечено-ингушскими работниками Абдурахманом Авторхановым, Хусейном Исраиловым, Хасан-Беком Атабаевым, Нурдином Музаевым, Хаджибекаром Мураловым, Магомедом Мамакаевым, Шамсудином Айсхановым и Хасан-Беком Гелагаевым, он подает заявление Советскому правительству.

В заявлении указывается, что продолжение нынешнего курса советской политики, начавшей наступление на религию и национальное наследие чеченского народа, неминуемо приведет к всеобщему народному восстанию. Поэтому Исраилов и его соратники требовали смены курса и снятия с постов первого секретаря обкома ВКП(б) республики Егорова и народного комиссара внутренних дел Раева.

Советское правительство пересылает заявление для «проверки» на место. Все кончается обычным результатом: арестом Исраилова и его друзей. Когда же в начале 1939 года Раев и Егоров были арестованы как «враги народа», Исраилова вновь освобождают. Его вызвали в обком к новому секретарю обкома Быкову и предложили подать заявление, чтобы восстановиться в партии. Заявление он, действительно, прислал, но совершенно другого содержания:

«Вот уже двадцать лет, как Советская власть ведет войну на уничтожение моего народа по частям - то, как кулаков, то как мулл и «бандитов», то как «буржуазных националистов». Теперь я убедился, что война отныне ведется на истребление всего народа. Поэтому я решил встать во главе освободительной войны моего народа».

«Я слишком хорошо понимаю, - продолжает Исраилов, - что не только одной Чечено-Ингушетии, но даже и всему национальному Кавказу трудно будет освободиться от тяжелого ярма красного империализма, но фанатичная вера в справедливость и законная надежда на помощь свободолюбивых народов Кавказа и всего мира вдохновляют меня на этот в ваших глазах дерзкий и бессмысленный, а по моему убеждению единственно правильный исторический шаг».

«Храбрые финны доказывают сейчас, что великая рабовладельческая империя бессильна против маленького, но свободолюбивого народа. На Кавказе вы будете иметь вторую Финляндию, а за нами последуют другие угнетенные народы », - заключил он.

Начало восстания

Вдохновленный примером финнов, сопротивлявшихся СССР, Хасан Исраилов в январе 1940 года начинает восстание против сталинского режима. В первые же дни оно имело успех. К началу февраля 1940 года Хасан Исраилов уже овладел Галанчожем, Саясаном, Чаберлоем и частью Шатоевского района. Повстанцы вооружались за счет разоружения и разгрома карательных отрядов.

После очищения большинства горных районов от большевиков был созван вооруженный народный съезд в Галанчоже и объявлено провозглашение «временного народно-революционного правительства Чечено-Ингушетии» во главе с самим Хасаном Исраиловым.

Заключение советско-финского договора было сильным моральным ударом по движению Исраилова. Однако он не терял надежды, что будет поддержан не только другими народами Кавказа, что в начавшейся мировой войне Сталин погибнет под ударом объединенных сил демократических держав.

В своих воззваниях к народу Исраилов пророчил именно такой исход войны. Когда началась советско-германская война, разумеется, размах и масштаб восстания Исраилова разрослись. 28 января 1942 года Исраилов учредил «Особую партию кавказских братьев » (ОПКБ), ставившую себе целью создание на Кавказе свободной братской Федеративной республики государств братских народов Кавказа.

А в феврале 1942 года, то есть, когда еще немцы находились у Таганрога - в 500 километрах от Чечено-Ингушетии, чеченский юрист Майрбек Шерипов, брат известного революционера и национального героя Чечни Асланбека Шерипова, поднял восстание в Шатое и Итум-Кале и присоединился к Хасану Исраилову.

Обвинение в связях с немцами

Абдурахман Авторханов в своей книге «Народоубийство в СССР » пишет: «Когда, в связи с войной, усилилось существовавшее беспрерывно уже два десятка лет партизанское движение в горах Чечено-Ингушетии, советская власть решила, что чеченцы и ингуши имеют связь с немцами ». Данный поворот событий оказался роковым не только для чеченцев и ингушей, но и для других народов Кавказа.

Примечательно, что в отличие от прежних кавказских восстаний во главе с имамами и кадиями, это движение возглавлялось чеченской интеллигенцией новой волны - писателем Хасаном Исраиловым и юристом Майрбеком Шериповым. Это обстоятельство, что теперь во главе антисоветского партизанского движения в горной Чечено-Ингушетии стали люди с большим образованием и политическим кругозором, дало НКВД повод строить свою лживую версию о том, что чечено-ингушским партизанским движением руководят немцы.

Однако достаточно указать на тот общедоступный для проверки факт, что, находясь даже прямо у границ Чечено-Ингушской республики, немцы не перебросили в Чечено-Ингушетию ни одной винтовки, ни одного патрона. Перебрасывались только отдельные шпионы и большое количество листовок. Но это делалось везде, где проходил фронт.

Но главное - восстание Исраилова началось еще зимой 1940 года, то есть еще тогда, когда Сталин находился в союзе с Гитлером.

Ни большевикам, ни нацистам

Тем не менее, Исраилов пытался воспользоваться военной ситуацией так, как это было логично сделать в ситуации нападения на его противника третьей силы. Он предлагал воспользоваться борьбой гитлеровского режима против большевизма для освобождения всего Кавказа и объявления его полной независимости.

Тогда был создан объединенный военный штаб повстанцев и соответственно реорганизовано повстанческое правительство. Мятежники через своих представителей пытались донести до немцев, что если только «освобождение Кавказа будет заключаться в замене одних колонизаторов другими, то для кавказцев это явится лишь новым этапом продолжающейся национально-освободительной войны».

Таким образом, лидеры восстания предельно четко дали понять, что они не собираются быть ни под властью большевиком, ни под властью нацистской Германии, и что их конечной целью является именно независимость Кавказа от каких бы то ни было мировых держав. Но и этого факта сталинскому режиму хватило не только для обвинения повстанцев в пособничестве немцам, но и в бомбежках горной части Чечни и Ингушетии в 1942 году.

Эти бомбежки в горах Чечено-Ингушской республики привели к огромному количеству жертв среди женщин, детей и стариков. Как пишет Авторханова, в аулах Шатоя, Итум-Кале и Галанчожа жителей, убитых воздушной бомбежкой и артиллерийскими обстрелами большевиков, числилось больше, чем оставшихся в живых. Найти там не раненого человека было редкостью. И это при том, что немцы ни разу не вступали на чечено-ингушскую территорию.

Трансформация чеченского сопротивления

Стоит отметить, что характерной чертой повстанческо-партизанского движения Чечено-Ингушетии того времени являлось то, что, вместо бывших духовных авторитетов - имамов и шейхов, во главе его постепенно становились люди чисто светские и политически вполне разбирающиеся во всех тонкостях как советской колониальной политики на Кавказе, так и ее империалистическо-экспансивных устремлениях в мировом масштабе.

Это было связано с тем, что мусульманские народы Кавказа, приветствовавшие вначале Октябрьскую революцию, какосвобождение от гнета царизма, получившие равные права с остальными, со временем начали все больше разочаровываться в советской власти. Когда большевики начали наступление на Ислам, принялись за закрытие мечетей, отмену арабского алфавита, все больше кавказцев, веривших большевикам, начали становиться их противниками.

Среди молодой советской интеллигенции на Кавказе находились те, кто, сознательно отказываясь от соблазнительных перспектив иллюзорной личной карьеры, становились во главе общенационального, беспримерно тяжелого, а в глазах многих и безнадежного дела борьбы за свободу своего истерзанного и погибающего народа. К категории таких молодых национальных вождей чечено-ингушского народа и принадлежали Хасан Исраилов и Майрбек Шерипов.

В случае Майрбека Шерипова примечательно, что он был братом чеченского революционера Асламбека Шерипова, устанавливавшего советскую власть в горах Кавказа. А уже его брат Майрбек Шерипов разочаровался в этой власти и поднял против нее восстание. Но, как бы то ни было, активно выступал против этой власти все-таки не весь народ, а только его часть.

В прошлой статье мы рассказывали, как в 1919 году белогвардейцы, уставшие от постоянных набегов горцев, провели операцию по усмирению Чечни. Ее итогом стало то, что чеченцы сложили оружие и прекратили сопротивление. После установления Советской власти, большевики столкнулись с этой же проблемой, поскольку горцы никак не хотели подчиняться центральному правительству. О том, как Красная Армия и ОГПУ наводило порядок на мятежной территории рассказывает этот материал.

Мятеж Гоцинского

Мало кто знает, что в марте 1920 г. Красная Армия вошла в Чечню вместе с повстанцами. Они надеялись с помощью большевиков получить то, за что боролись, - суверенитет. Однако вскоре и чеченцы, и дагестанцы были сильно разочарованы: о независимости вопрос не стоял. Введение же продразверстки и борьба против религии, а также упразднение местного шариатского управления и замена его Советами привели к тому, что уже в сентябре 1920 г. в Чечне и Дагестане вспыхнуло восстание. Оно носило религиозно-националистический характер и было скорее антирусским, чем антисоветским, так как мероприятия советской власти здесь воспринимались как очередная попытка русификации. Не случайно возглавил его имам Нажмутдин Гоцинский, объявивший о создании шариатского государства - имамата.
Одним из руководителей подавления восстания был назначен Гикало, тогда командующий красными войсками и военком Терской области. И он добился некоторых успехов. Потерпев поражение в 1921 г. в открытых боях против Красной Армии, активно применявшей бронетехнику, авиацию и артиллерию, Гоцинский перешел к партизанской войне. Мобильные отряды горцев, базировавшиеся в своих родных аулах, внезапно появлялись в разных местах и наносили чувствительные удары по большевикам. Впрочем, последние уже в 1921 г. заявили о ликвидации мятежа Гоцинского. Но это было далеко не так.
В 1922 г. Гикало лично возглавил карательную экспедицию против горцев, имевшую лишь относительный успех. Попытки изъятия "бандитского элемента" - религиозных лидеров, "богачей", знати, наиболее активных повстанцев, бывших чинов "Дикой дивизии" не давали желаемого результата или вызывали еще большее озлобление населения. Лидеры же повстанцев благополучно ускользали от преследования, пользуясь поддержкой "мирного населения". В это время они избегали встреч своих банд с крупными отрядами Красной Армии и ГПУ. Попытки занятия аулов гарнизонами красных войск одновременно с проведением разъяснительной работы среди населения были малорезультативны. Влияние мулл было очень высоко и попытки натравить здесь "бедных" на "богатых", вызвав тем самым среди горцев "маленькую гражданскую войну", также оказались безуспешными. В то же время гарнизоны зачастую блокировались повстанцами и уничтожались, коммуникации их снабжения перерезались.
Восстание Гоцинского с кратковременными перерывами продолжалось до мая 1924 г., когда отряды ОГПУ ликвидировали повстанческие базы в Андийском и Хасав-Юртовском округах. Но и после этого борьба продолжалась. Можно смело утверждать, что, несмотря на все колоссальные усилия мощной государственной репрессивной машины, к середине 1920-х гг. во многих районах Чечни и Дагестана советской власти не существовало. Отряды чекистов неотступно преследовали Гоцинского, но его ограждала от пленения поддержка местных жителей, которые защищали его не только как имама, но и как гостя. Нередко, когда он уже был фактически в их руках, дорогу чекистам преграждали многочисленные толпы народа, вооруженные пулеметами, винтовками, топорами. То тут, то там снова вспыхивали восстания.

"Разоружение с применением максимума репрессий"

В этих условиях полномочное представительство ОГПУ на Северном Кавказе разработало план ликвидации наиболее опасных очагов сопротивления. В этот план входило взятие войсками в плотное кольцо района действий банд Гоцинского и его подельников. Это кольцо должно было постепенно сжиматься. Вместе с тем важнейшей частью спецоперации стало разоружение "мирного населения", причем планировались самые жесткие меры для достижения положительного результата. К 25 августа 1925 г. отряды Дагестанского, Чеченского, Владикавказского, Терского, Кабардино-Балкарского отделов ОГПУ совместно с частями Красной Армии под общим руководством полномочного представителя ОГПУ на Северном Кавказе Е.Г. Евдокимова и командующего войсками СКВО И.П. Уборевича были готовы к спецоперации. Ее проведение предусматривалось в несколько этапов, одним из которых стало "разоружение Чеченской автономной области".
Накануне командирам воинских частей и отрядов ОГПУ была разослана специальная инструкция, в которой говорилось: "Намеченный к разоружению аул окружается воинской частью, чтобы жители были лишены возможности сноситься с прилегающими районами". После полного окружения аула представители Чеченского ЦИКа, ОГПУ и военного командования предъявляют на сходе требование о сдаче всего оружия. Для этого устанавливается срок не более двух часов. Жители предупреждаются об ответственности за несдачу оружия. Если население не выполнит требование, то командование открывает артиллерийский огонь в течение 10 минут, а затем, после отбоя, снова отдает приказание о сдаче в более краткий срок. По истечении означенного срока оперативная группа ОГПУ начинает поголовный обыск и изъятие бандитского элемента. "В зависимости от обстановки артиллерийский огонь может открываться несколько раз". В исключительных случаях, при наличии злостного активного или пассивного сопротивления разоружению, допускается производство арестов влиятельных лиц, причем к этой мере прибегать, соблюдая максимальный такт". Данная инструкция была разработана начальником штаба СКВО и утверждена командующим округом И.П. Уборевичем. Всего для усмирения Чечни выделялись 7 250 человек с 26 орудиями, 240 пулеметами, которым придавались бронепоезд и два авиаотряда. Эта группировка была разбита на семь групп, которые и приступили 25 августа 1925 г. к проведению спецоперации. Как она проходила, видно из "Отчета штаба Северо-Кавказского военного округа" от 19 сентября 1925 г.: "Операция была построена на стремительном разоружении крупными силами наиболее бандитски настроенных районов с применением максимума репрессий, дабы заставить население выдать скрывающихся там главарей. В дальнейшем при удачном исходе планировалось более мелкое дробление сил с целью охвата всей Чечни"

По аулам - огонь!

Группа Короля на рассвете 25 августа 1925 г. окружила аул Ачхой. После того как в установленный срок оружие сдано не было, начался орудийный огонь. Сначала стреляли над головами, но после пятого выстрела, когда стало ясно, что и в этом случае никто добровольно ничего не сдаст, был открыт огонь на поражение. Результат появился быстро: после десятого выстрела шрапнелью, когда были ранены две чеченки, жители понесли оружие. Одновременно оперативная группа ОГПУ начала обыски. В результате было изъято 228 винтовок и 32 револьвера. Таким же образом группа Короля проводила разоружение и в других населенных пунктах: "Разница - лишь в степени упорства жителей и количестве выпущенных снарядов". По данным ОГПУ, "в некоторых местах население активно готовилось к сопротивлению, цена на патроны возросла наполовину". Кроме того, "мирное население" пыталось раздобыть оружие у солдат и офицеров Красной Армии - предпринимались попытки купить его, были случаи нападения на часовых, появились даже желающие обменять винтовки на женщин из расчета 1:1.
Самая мощная из всех группа Апанасенко 27 августа 1925 г. подошла к аулу Зумсой, население которого даже на фоне всей Чечни выделялось своей непримиримостью к власти Москвы. Апанасенко потребовал сдачи 800 винтовок и 200 револьверов, а также выдачи скрывающихся в ауле и горах бандитов. Жители ответили отказом. Зумсой был подвергнут артобстрелу. Безрезультатно. Тогда по требованию Апанасенко началась бомбардировка с воздуха. В результате "мирные жители" сдали 27 винтовок. На следующий день блокированный аул подвергли усиленной бомбардировке авиацией и артобстрелу, причем был взорван дом бандитского лидера Атаби. Это оказало ожидаемое воздействие: "Видя, что репрессии продолжаются и войска не отступают от своих требований, жители в течение часа сдали 102 винтовки". Еще около сотни винтовок и около 50 револьверов было изъято опергруппой ОГПУ во время обысков. В этот же день группа Козицкого на рассвете окружила аул Келой. По первому требованию жители принесли только 9 винтовок. В ответ по селению был открыт артогонь. Вскоре к штабу группы с завываниями бросилась толпа женщин, умоляя прекратить стрельбу и уверяя, что никакого оружия в Келое нет. Прибывшие старики также клялись, что все, что было, сдано. Вместе с этим от опергруппы ОГПУ поступили тревожные данные: на улицах мелькают вооруженные мужчины, аул готовится к обороне. Не обращая внимания на причитания "мирных жителей", Козицкий усилил обстрел. Вслед за этим было сдано еще 15 винтовок. В ходе обыска изъяли еще несколько винтовок и револьверов. Однако Козицкий не успокоился и снова подверг для уверенности аул обстрелу. В итоге жители сдали еще около 30 винтовок и револьверов. Всего же здесь было изъято 59 винтовок и 9 револьверов.
Суровые меры, принятые против бандитизма в Чечне и Дагестане, стали приносить плоды: потребовалась всего лишь одна воздушная бомбардировка аула Нахчу-Келой, чтобы его жители сдали все имеющееся оружие. Вскоре ОГПУ получило данные, что в ауле Дай скрывается ближайший помощник Гоцинского Эмин Ансалтинский. Дай был окружен еще 26 августа 1925 г. и от него потребовали выдачи главаря бандитов. Здесь также прозвучали клятвенные заверения старейшин и просьбы женщин не предпринимать никаких репрессий против их селения, так как якобы там не только Ансалтинского, но даже простых бандитов не было, а оружие-де они давно унесли в горы. Командование подвергло аул воздушной бомбардировке и артобстрелу. Итог - четверо убитых, пять раненых и двадцать разрушенных домов. Однако имевшихся сил было недостаточно, и для спецоперации против селения пришлось привлечь группу Козицкого. Результат не замедлил себя ждать: "давно ушедший в горы" Ансалтинский с бандой и оружием был выдан войскам и привезен прямо в штаб группы. Вскоре войска окружили аулы Химой и Хакмалой. Здесь потребовалась четырехкратная их бомбардировка, чтобы было сдано оружие. Упорство "мирных жителей" объяснялось очень просто: в пещере у Хакмалоя скрывался сам Гоцинский с бандой из 150 человек. Специальная опергруппа ОГПУ блокировала их и всех арестовала.
Среди всех спецопераций по разоружению аулов и поимке бандитов следует отметить действия группы Короля в Урус-Мартане, являвшемся тогда фактически столицей чеченцев. Началась она 6 сентября 1925 г. От жителей сразу потребовали выдачи 4 тысяч винтовок и 800 револьверов, а также шейхов-экстремистов. Имея данные о том, что непокорные аулы беспощадно обстреливаются, чеченцы сдали около тысячи винтовок и 400 револьверов, но шейхов не выдали. Тогда по Урус-Мартану выпустили 900 снарядов и подвергли его воздушной бомбардировке. Было разрушено 12 домов и ранены 5 человек. После этого в селение вошли особые части ОГПУ и тут же столкнулись с засевшими здесь бандитами. В ходе боя наступавшие потеряли 5 человек и 10 лошадей, 9 человек были ранены. Если подвести общий итог спецоперации, то можно отметить: за три с половиной недели Красная Армия и ОГПУ добились необходимого результата, которого не могли добиться за 5 предыдущих лет. Для его достижения пришлось пойти на крайние меры не только против бандитов, но и против "мирного населения", разоружив его самыми жесткими способами. Из 242 аулов 101 пришлось подвергнуть артиллерийскому обстрелу, а 16 - авиационным ударам. Потери среди "мирного населения" при этом были сравнительно небольшими: 6 человек убиты и 30 ранены. Также было взорвано 119 домов. Уничтожены 12 бандитов. За время спецоперации изъято 25 299 винтовок, 4 319 револьверов, 1 пулемет и 80 тысяч патронов. Кроме того, были арестованы более 300 бандитов, среди них 3 главаря - Гоцинский, Атаби Шамилев, Эмин Ансалтинский. Успеху операции сопутствовало то, что во враждебно настроенных аулах брали заложников из семей знати и духовенства с обещанием их расстрела в случае новых проявлений бандитизма. Следует отметить, что, несмотря на все усилия ОГПУ прервать снабжение банд Гоцинского оружием и деньгами, до спецоперации августа - сентября 1925 г. этого сделать не удавалось. Чекистское руководство рассчитывало, что с захватом Грузии в 1921 г. и подчинением Азербайджана удастся надежно перекрыть пути снабжения бандитов из-за кордона. Но даже когда Грузия и Азербайджан стали советскими, зарубежная помощь Гоцинскому, хоть и в меньшем объеме, продолжала приходить по разным каналам. Причем оказывали ее не только иностранные спецслужбы, рассчитывавшие на отрыв Кавказа от власти Москвы, но и эмигрантские чеченские организациями во главе с Топа Чермоевым, бывшим нефтепромышленником.

Новое восстание горцев

В декабре 1929 г. во время проведения коллективизации в Чечне вспыхнуло новое восстание. Для его подавления из состава СКВО был выделен воинский отряд в 2 тысячи штыков, 75 пулеметов, 11 артиллерийских орудий, 7 самолетов. Попытка командования взять 10 декабря 1929 г. аул Гойты без поддержки артиллерии, когда было решено не причинять вреда "мирным жителям", оказалась неудачной. На следующий день после массированного артобстрела и бомбардировки с воздуха красноармейцы взяли Шали, а еще через день - Гойты и Беной. Было изъято 290 винтовок. Кроме того, пришлось отобрать старинное огнестрельное и холодное оружие. Потери: 21 погибший и 22 раненых красноармейцев. На этом, однако, операция не закончилась, так как значительная часть восставших ушла в горы и стала нападать на поезда, уничтожать мосты. Однажды горцы даже обстреляли крупное партийное начальство, ехавшее по железной дороге. Усилился и террор против представителей власти и силовых структур.

Данные ОГПУ неутешительны

Несмотря на успех спецоперации декабря 1929 г., данные ОГПУ были неутешительными: на Кавказе вызревало новое мощное восстание, причем связи чеченцев прослеживались с антисоветскими группами не только Дагестана и Ингушетии, но и Грузии и даже с терскими казаками. Почва для недовольства была во многом из-за неуважения к религиозно-культурным особенностям горцев и колоссального экономического давления. Исходя из этого, краевой Комитет ВКП(б) признал необходимым проведение в Чечне чекистско-войсковой операции. Было решено выделить оперативную группу войск "для ликвидации бандитизма". Состав этой группы включал в 2 420 штыков, 1 140 сабель, не менее 28 станковых пулеметов, не считая ручных, 21 артиллерийское орудие, ей придавалось авиазвено. Кроме того, для борьбы против бандитизма выделялись специальные части войск ОГПУ. Новая спецоперация началась в ночь на 14 марта 1930 г. Войска Опергруппы еще накануне блокировали наиболее угрожаемые районы. Действовали по ранее отработанному сценарию: аулы окружались войсками и от них требовали выдать бандитов и оружие. Результатом стало пленение 122 повстанцев и 9 главарей банд, уничтожение не менее 20 боевиков. Со стороны Опергруппы были убиты 14 человек, ранены 22. Операция была проведена в целом успешно.
Но командование сделало неутешительные выводы: "Задача решительным ударом уничтожить банды, препятствуя их распылению, не была выполнена". Кроме того, отмечались неумение красных войск воевать ночью и "неспособность идти на малейший риск". Надо отметить и тот факт, что в СССР так и не были к тому времени созданы специальные горнострелковые войска, подготовленные к боям в условиях горной местности, со специальной вьючной артиллерией, которую можно бы было доставлять на лошадях и ослах туда, куда невозможно направить артиллерию обычную. Извлекая уроки из прошедших событий, красное командование пришло к выводу, что во время активных боевых действий против бандитизма необходимо надежно перекрыть пути бандитам в родные аулы. Для этого рекомендовалось вводить во все населенные пункты гарнизоны войск, осуществить регистрацию жителей на месте и отлавливать всех, приходящих туда.
Несмотря на очередное поражение повстанцев в Чечне, 23 марта 1932 г. там вспыхнуло новое восстание в Ножай-Юртовском районе, обусловленное перевыполнением здесь на 219% заготовок скота. Центр восстания находился в Беное, причем его лидеры подбивали к выступлению дагестанцев и терских казаков. Восставшие планировали захватить нефтяные промыслы, Гудермес и прилегающие к нему аулы, нарушить железнодорожное сообщение уничтожением мостов и путей сообщения. Впрочем, скоординированного восстания не получилось, оно началось раньше намеченного срока. Причины этого были две: во-первых, 19 марта бандиты убили двух красноармейцев, а во-вторых, агентам ОГПУ стало известно о готовящемся выступлении. Следует отметить, что в нем активную роль играли "кадровые главари" действовавших банд - Хусейн Истамулов и Дада Кебетов, оказавшие большую помощь лидерам повстанцев на местах Муцу Шамилеву, объявленному имамом, и Усману Ушхаеву.
Весьма показателен и такой факт: значительная часть местного коммунистического актива примкнула к мятежу. Былая принадлежность к компартии не мешала представителям "чеченских коммунистов" входить и в состав восстановленных шариатских судов. Численность восставших была не менее 1 300 человек. Однако власти уже 19 марта стали принимать меры, и район восстания был фактически блокирован. Попытки силами только ОГПУ справиться с выступлением были малоуспешны, и к подавлению подключилась армия. После ряда ожесточенных боев, в которых армия активно применяла артиллерию и авиацию, чеченцы-повстанцы потерпели поражение и отошли в район Алхороя, откуда планировали уйти для продолжения борьбы в Дагестан. Однако прибытие на границу с Чечней крупных воинских контингентов заставило их рассеяться. По данным советского командования, потери восставших составили 333 человека убитыми, 150 ранеными, в то время как войска потеряли соответственно 27 и 30 человек. При этом отмечалось, что местное население всячески помогало бандитам, которые оказывали войскам яростное сопротивление, непрерывно контратаковали их, идя в атаку с религиозными песнями. На стороне восставших дралось много женщин.

Итоги и уроки

Если проанализировать боевые действия против Чечни XIX века, то мы увидим, что горцы около 40 лет успешно боролись против значительно превосходящих их сил. Пять лет потребовалось Красной Армии для покорения Чечни в 1920-х гг. В наше время с переменным успехом там продолжается контртеррористическая операция. В сравнении со всеми этими боевыми операциями действия Драценко (о них мы рассказывали в прошлой статье) были выполнены просто блестяще. Успеху генерала сопутствовала и его особая политика: беспощадно расправляться с закоренелыми бандитами, но щадить "колеблющихся духом".
Впрочем, весьма результативными были и действия Красной Армии и ОГПУ в августе-сентябре 1925 г. Замирению Кавказа советской властью содействовала и политика постепенной отмены шариатского управления, выразившаяся в сохранении в течение долгого времени шариатских судов или параллельного действия их с советскими судами. В то же время опыт показывает, что переговоры с чеченцами могут быть эффективными лишь после нанесения им тяжелых потерь и поражений и проявления готовности проводить карательную политику до конца. Неуверенность в действиях российской власти может утвердить сепаратистов в мнении о слабости Москвы, что, естественно, приведет к продолжению борьбы.
История не приемлет сослагательного наклонения, но если бы белогвардейское командование действовало весной 1919 г. так, как делают это сегодня федеральные силы, то и всей мощи Добровольческой армии не хватило бы для покорения Чечни. Советское командование в 20-30-х годах, не применяя широкомасштабных репрессий против бандитизма, рисковало вообще потерять контроль над ситуацией на Кавказе или на целые десятилетия увязнуть в партизанской войне.
Мы уже отмечали, что отнюдь не призываем напрямую заимствовать те методы, которыми пользовались в борьбе против чеченского сепаратизма в начале прошлого века. Однако с учетом более современной техники, стоящей на вооружении Российской армии и спецслужб, эти старые методы можно вспомнить и, модифицировав их, получить положительные результаты. Да, мы живем в условиях демократии и любое нецивилизованное решение стоящих проблем нам чуждо. Это так.
Но не надо при этом забывать глубокие по смыслу слова Черчилля: "демократия - это не для всех". Достижения демократии предназначены лишь для тех, кто трудится на благо всех граждан планеты и создает основу для дальнейшего развития цивилизации. Для бандитов и террористов, угрожающих безопасности этой самой цивилизации, демократии быть не может, ибо они прилагают все силы к ее разрушению.
"Правозащитникам" же, молчавшим тогда, когда бандиты уничтожали беззащитное русскоязычное население, следует напомнить, какими способами подавляли США выступления негритянского населения Флориды и Техаса в 1960-1970-х годах, как они же позволяют себе уничтожать граждан других стран только по подозрению в терроризме, не спрашивая об этом мнения "мирового сообщества". Израиль и слышать не желает о решениях ООН по палестинскому вопросу, так как они, по мнению Тель-Авива, ущемляют интересы евреев. Вспомните Великобританию эпохи Тэтчер, которая, не обращая внимания на жесточайшую критику в свой адрес большинства стран мира, разгромила Аргентину в фолклендской войне.
Можно приводить примеры и дальше. Но в этом нет нужды. Стоит просто сказать по этому поводу, что страны, ведущие свою национальную политику, доводят ее до нужного им результата, не обращая серьезного внимания на критику со стороны конкурентов. Ведь ставить свою внутреннюю политику в зависимость от того, одобрит то или иное мероприятие лорд Джадд, значит ставить себя на уровень африканского бантустана, находящегося в полуколониальной зависимости от "старших братьев" - США или стран Западной Европы.
Победителей не судят, и подобный "визг" в случае выбора жестких мер подавления бандитизма, будет хоть и очень громким, но не долгим - западные промышленники не позволят своим правительствам лишать их колоссальных доходов на российском рынке. Это также будет находиться в прямой зависимости от продолжительности жестких акций ликвидации сепаратизма и готовности российского руководства проводить свою, а не навязанную извне политику.

С началом Великой Отечественной войны чеченцы приняли активнейшее участие в боевых действиях в тылу Красной Армии. Германия на Северном Кавказе, как и на Балканах, делала ставку на мусульман.

Не желая воевать против гитлеровцев, чеченское население массово уклонялось от призыва в Красную Армию (63 % подлежавших призыву) или дезертировало, уходя с оружием в горные отряды. Практически все народы Кавказа воевали с фашизмом - (например, осетины были мобилизованы практически поголовно). Но чеченские группировки численностью до 40 тысяч человек (!) били в тыл Красной Армии. Кроме стрелкового оружия, они были вооружены артиллерией и минометами, полученными от немецких «друзей». Обучением их занимались заброшенные гитлеровские инструктора. Немецкая агентура помогла создать фашистскую организацию «Кавказские орлы» (примерная численность - 6540 человек), действовавшую вблизи фронта.

Лидерами «орлов» были братья Хасан и Хусейн Исраиловы и их племянник Магомет Хасан Исраилов (известный также под фамилией Терлоев). Терлоев образовал бандгруппы в Галанчжоуском и Итумкалинском районах, а также в Борзое, Харсиное, Даги-Борзое, Ачхене и других аулах. Он сам сообщал, что в Чечено-Ингушетии, кроме Грозного и Гудермеса, было организовано 5 повстанческих округов — всего 24 970 человек. Командировались уполномоченные и в соседние республики.

За что Сталин в 1944 году депортировал чеченцев и ингушей? Сегодня широко распространены два мифа . Согласно первому, хрущевскому, причин для выселения не было вообще, чеченцы и ингуши храбро сражались на фронте и ударно трудились в тылу, и стали безвинными жертвами сталинского произвола: Сталин, якобы, рассчитывал одернуть малые народы, окончательно сломить их стремление к независимости.

Второй миф, националистический, запущен в оборот Абдурахманом Авторхановым, который при приближении немцев к Чечне перешел на их сторону, организовал отряд для борьбы с партизанами, служил в гестапо, а после войны работал в ФРГ на радиостанции «Свобода». Авторханов всячески раздувает масштабы чеченского «сопротивления» Советской власти и так же напрочь отрицает сотрудничество чеченцев с немцами:

«…находясь даже прямо у границ Чечено-Ингушской республики, немцы не перебросили в Чечено-Ингушетию ни одной винтовки, ни одного патрона. Перебрасывались только отдельные шпионы и большое количество листовок. Но это делалось везде, где проходил фронт. Но главное — восстание Исраилова началось еще зимой 1940 года, т. е. еще тогда, когда Сталин находился в союзе с Гитлером» (Авторханов А. Народоубийство в СССР. Убийство чечено-ингушского народа. М., 1991. С. 59-60).

Массовое дезертирство чеченцев. Чечено-ингушские банды

Итак, за что же Сталин выселял народы, в том числе чеченцев и ингушей? Причинами были:

1) Массовое дезертирство. Вот что сказано в докладной записке на имя наркома внутренних дел Берия «О положении в Чечено-Ингушской АССР», составленной зам. наркома госбезопасности Богданом Кобуловым по результатам его поездки в Чечено-Ингушетию в октябре 1943:

«Население [республики] за время войны сократилось на 25 886 человек и насчитывает 705 814 человек. Чеченцы и ингуши по республике составляют около 450 000. В республике 38 сект, насчитывающих свыше 20 тысяч человек. Они ведут активную антисоветскую работу, укрывают бандитов, немецких парашютистов. При приближении линии фронта в августе-сентябре 1942 г. бросили работу и бежали 80 членов ВКП(б), в т. ч. 16 руководителей райкомов ВКП(б), 8 руководящих работников райисполкомов и 14 председателей колхозов . Антисоветские авторитеты, связавшись с немецкими парашютистами, по указаниям немецкой разведки организовали в октябре 1942 г. вооруженное выступление в Шатоевском, Чеберлоевском, Итум-Калинском, Веденском и Галанчожском р-нах. Отношение чеченцев и ингушей к Советской власти выразилось в дезертирстве и уклонении от призыва в ряды Красной Армии. При первой мобилизации в августе 1941 г. из 8000 человек, подлежащих призыву, дезертировало 719 человек. В октябре 1941 г. из 4733 человек 362 уклонилось от призыва.

В январе 1942 г. при комплектовании национальной дивизии удалось призвать лишь 50 процентов личного состава. В марте 1942 г. из 14 576 человек дезертировало и уклонилось от службы 13 560 человек, которые перешли на нелегальное положение, ушли в горы и присоединились к бандам… Группа чеченцев… укрыла парашютный десант офицера германской разведслужбы Ланге и переправила его через линию фронта. Преступники были награждены рыцарскими орденами и переброшены в ЧИ АССР для организации вооруженного выступления. По данным НКВД и НКГБ ЧИ АССР, на оперативном учете было 8535 человек, в том числе 27 немецких парашютистов; 457 человек, подозреваемых в связях с немецкой разведкой; 1410 членов фашистских организаций; 619 мулл и активных сектантов… На 1 ноября 1943 в республике оперируют 35 бандгрупп с общей численностью 245 человек и 43 бандита-одиночки.

Свыше 4000 человек — участников вооруженных выступлений 1941-1942 гг. — прекратили активную деятельность, но оружие — пистолеты, пулеметы, автоматические винтовки — не сдают, укрывая его для нового вооруженного выступления, которое будет приурочено ко второму наступлению немцев на Кавказ».

Оценим масштабы уклонения чеченцев и ингушей от службы в Красной Армии. На начало войны их численность составляла приблизительно 460 тысяч человек, что после мобилизации должно было дать примерно 80 тысяч военнослужащих. Находясь в рядах РККА, погибло и пропало без вести 2,3 тысячи чеченцев и ингушей.

Много это или мало? Вдвое меньший по численности бурятский народ, которому немецкая оккупация никак не грозила, потерял на фронте 13 тысяч человек, в полтора раза уступавшие чеченцам и ингушам осетины — 10,7 тысячи. После депортации было уволено из армии 8894 человек (включая балкарцев, чей народ был выселен сразу же после ликвидации ЧИ АССР). В результате получаем, что в рядах РККА служило около 10 тысяч чеченцев и ингушей, т. е. меньше 1/8 призывного контингента. Остальные 7/8 от мобилизации уклонились или дезертировали .

Между тем бандитизм, организация восстаний, сотрудничество с противником во время Великой Отечественной войны наказывались в СССР по всей строгости. Пособничество в совершении преступлений, укрывательство преступников также карались. А уж в этом были замешаны практически все взрослые чеченцы и ингуши. Получается, что обличители сталинского произвола, по сути, сожалеют, что несколько десятков тысяч чеченских мужчин не были на законных основаниях поставлены к стенке!

2) Бандитизм.

Именно дезертирство служило ресурсом для вербовки членов в бандитские ячейки. Чеченцы-дезертиры составили костяк будущих бандформирований, воевавших против Красной Армии. С июля 1941 по 1944 год на территории Чечено-Ингушской АССР было уничтожено 197 банд. Потери бандитов составили 4532 человек: 657 убито, 2762 захвачено, 1113 явились с повинной. Таким образом, в рядах бандформирований, воевавших против Красной Армии, погибло и попало в плен почти вдвое больше чеченцев и ингушей, чем на фронте! И это не считая потерь вайнахов, воевавших на стороне вермахта в «восточных батальонах»!

А поскольку без пособничества местного населения в здешних условиях бандитизм невозможен, многих «мирных чеченцев» также можно отнести к предателям. Старые «кадры» абреков и местных религиозных авторитетов были выбиты давно. Однако на смену им пришла молодая смена — воспитанные Советской властью, учившиеся в советских вузах комсомольцы и коммунисты , наглядно показавшие справедливость пословицы «Сколько волка ни корми…». Крупнейший из чеченских полевых командиров времен Великой Отечественной войны Хасан Исраилов, известный под псевдонимом «Терлоев» в 1929, 19-летним вступил в ВКП(б) и в том же году поступил в Комвуз в Ростове-на-Дону. В 1933 году для продолжения учебы Исраилова отправляют в Москву в Коммунистический университет трудящихся Востока. В 1935 году он был арестован по ст. 58-10 ч.2 и 95 УК РСФСР и осужден к 5 годам лагерей, однако уже в 1937 году вышел на свободу. Вернувшись в Чечню, работал адвокатом в Шатоевском районе. После начала Великой Отечественной войны Хасан Исраилов с братом Хусейном развил бурную деятельность по подготовке всеобщего восстания чеченцев. Им были созданы многочисленные боевые группы.

Первоначально восстание было назначено на осень 1941 (а не на зиму 1940 года, как лжет Авторханов) и должно было быть приурочено к подходу немецких войск к границам республики. Однако гитлеровский блицкриг сорвался, и срок начала мятежа был перенесен на 10 января 1942. Но из-за отсутствия четкой связи между повстанческими ячейками отложить восстание не удалось. Единое выступление не состоялось, вылившись в разрозненные преждевременные действия отдельных чеченских групп. 21 октября 1941 года жители хутора Хилохой Галанчожского района разграбили колхоз и оказали вооруженное сопротивление пытавшейся восстановить порядок опергруппе. Для ареста зачинщиков в район был послан оперотряд из 40 человек. Однако его командир совершил роковую ошибку, разделив своих людей на две группы. Первая из них была окружена повстанцами, разоружена и расстреляна. Вторая стала отступать, попала в окружение в селе Галанчож и также была разоружена. Выступление чеченцев удалось подавить только после ввода крупных сил. Примерно через неделю вспыхнуло восстание в селе Борзой Шатоевского района. Собравшаяся там толпа обезоружила милицию, разгромила сельсовет и разграбила колхозный скот. С присоединившимися повстанцами из окрестных сел борзоевцы пытались сопротивляться подошедшей опергруппе НКВД, однако, не выдержав её удара, чеченцы рассеялись по лесам и ущельям.

План Кавказской федерации, вассальной Германской империи

Исраилов активно занялся партийным строительством. Свою организацию он строил по принципу вооруженных отрядов по районам. 28 января 1942 на нелегальном собрании в Орджоникидзе (Владикавказе) Исраилов учредил «Особую партию кавказских братьев» (ОПКБ). Её программа предусматривала «создание на Кавказе свободной братской Федеративной республики государств братских народов Кавказа по мандату Германской империи» . Партия выработала собственную символику:

«Герб ОПКБ - ОРЕЛ а) голова орла окружена изображением солнца с одиннадцатью золотыми лучами; б) на лицевом крыле его рисован пучком коса, серп, молот и ручка; в) в его когтях правой ноги в захваченном виде нарисована ядовитая змея; г) в его когтях левой ноги в захваченном виде нарисована свинья; д) на спине между крыльями нарисованы вооруженные двое людей в кавказской форме, один из них стреляет в змею, а другой шашкой режет свинью…

Объяснение ГЕРБА такое:

I. Орел означает Кавказ.

II. Солнцем обозначается Свобода.

III. Одиннадцать солнечных лучей обозначают одиннадцать братских народов Кавказа.

IV. Коса обозначает скотовода-крестьянина; Серп — хлебороба-крестьянина; Молот — рабочего из кавказских братьев; Ручка — наука и учеба для братьев Кавказа.

V. Ядовитая змея — большевик, потерпевший поражение.

VI. Свинья — русский варвар , потерпевший поражение.

VII. Вооруженные люди — братья ОПКБ, ведущие борьбу с большевистским варварством и русским деспотизмом».

«Национал-социалистическая партия кавказских братьев» и «Чечено-горская национал-социалистическая подпольная организация». Майрбек Шерипов

Чтобы лучше угодить вкусам немецких хозяев, Исраилов переименовал свою организацию в «Национал-социалистическую партию кавказских братьев» (НСПКБ). Ее численность вскоре достигла 5000 человек. Другой крупной антисоветской группировкой Чечено-Ингушетии была созданная в ноябре 1941 «Чечено-горская национал-социалистическая подпольная организация» . Ее лидер Майрбек Шерипов, младший брат знаменитого командира так называемой «Чеченской Красной Армии» Асланбека Шерипова, убитого в сентябре 1919 года в бою с деникинцами, был членом ВКП(б), тоже был арестован за антисоветскую пропаганду в 1938, а в 1939 освобожден за недоказанностью вины и вскоре назначен председателем Леспромсовета ЧИ АССР. Осенью 1941 он объединил вокруг себя главарей банд, дезертиров, беглых уголовников Шатоевского, Чеберлоевского и части Итум-Калинского районов, установил связи с религиозными и тейповыми авторитетами, пытаясь вызвать вооруженное выступление. Основная база Шерипова находилась в Шатоевском районе. Шерипов неоднократно менял название своей организации: «Общество спасения горцев», «Союз освобожденных горцев», «Чечено-ингушский союз горских националистов» и, наконец, - «Чечено-горская национал-социалистическая подпольная организация».

Захват чеченцами райцентра Химой. Штурм Итум-Кале

После приближения фронта к границам Чеченской республики, в августе 1942 Шерипов вошёл в связь с вдохновителем ряда прошлых восстаний, сподвижником имама Гоцинского, Джавотханом Муртазалиевым, который с 1925 находился на нелегальном положении. Воспользовавшись его авторитетом, он сумел поднять крупное восстание в Итум-Калинском и Шатоевском районах. Оно началось в селении Дзумской. Разгромив сельсовет и правление колхоза, Шерипов повел бандитов на центр Шатоевского района — село Химой. 17 августа Химой был взят, чеченские повстанцы разгромили партийные и советские учреждения, а местное население разграбило их имущество. Захват райцентра удался благодаря предательству начальника отдела по борьбе с бандитизмом НКВД ЧИ АССР ингуша Идриса Алиева, связанного с Шериповым. За сутки до нападения он отозвал из Химоя опергруппу и войсковое подразделение, охранявшие райцентр. Мятежники во главе с Шериповым пошли захватывать и райцентр Итум-Кале, по пути присоединяя к себе земляков. Полторы тысячи чеченцев окружили Итум-Кале 20 августа, однако взять не смогли. Небольшой гарнизон отбил все их атаки, а подошедшие две роты обратили чеченских повстанцев в бегство. Разгромленный Шерипов попытался объединиться с Исраиловым, но 7 ноября 1942 был убит сотрудниками органов госбезопасности.

Немецкие диверсанты на Кавказе

Следующее восстание организовал в октябре того же года немецкий унтер-офицер Реккерт, заброшенный в Чечню с диверсионной группой. Установив связь с бандой Расула Сахабова, он при содействии религиозных авторитетов завербовал до 400 человек и, снабдив их немецким оружием, сброшенным с самолетов, поднял ряд аулов Веденского и Чеберлоевского районов. Этот мятеж чеченцев тоже был подавлен, Реккерт погиб. Расул Сахабов был убит в октябре 1943 года своим кровником Рамазаном Магомадовым, которому за это пообещали прощение бандитской деятельности. И другие немецкие диверсионные группы чеченское население встречало очень благожелательно.

Им поручалось создать отряды горцев; провести диверсии; перекрыть важные дороги; совершать теракты. Наиболее многочисленная диверсионная группа в количестве 30 парашютистов была заброшена 25 августа 1942 в Атагинском районе близ села Чешки. Возглавлявший ее обер-лейтенант Ланге вступил в связь с Хасаном Исраиловым и с Эльмурзаевым, бывшим начальником Старо-Юртовского райотдела НКВД, который в августе 1942 скрылся со службы, забрав 8 винтовок и несколько миллионов рублей. Однако Ланге постигла неудача. Преследуемый чекистами, он с остатками своей группы (6 немцами) с помощью проводников-чеченцев перешёл обратно за линию фронта. Исраилова Ланге охарактеризовал как фантазера, а написанную им программу «кавказских братьев» назвал глупой.

Осман Губе - несостоявшийся кавказский гауляйтер

Пробираясь к линии фронта по аулам Чечни, Ланге продолжал создавать бандитские ячейки. Им были организованы «группы абвер»: в селе Сурхахи (10 человек), в ауле Яндырка (13 человек), в ауле Средние Ачалуки (13 человек), в ауле Пседах (5 человек), в ауле Гойты (5 человек). Одновременно с отрядом Ланге 25 августа 1942 в Галанчожский район была заброшена группа Османа Губе. Аварец Осман Сайднуров (псевдоним Губе он взял в эмиграции) в 1915 году добровольно вступил в русскую армию. Во время гражданской войны вначале служил поручиком у Деникина, но в октябре 1919 дезертировал, жил в Грузии, а с 1921 года — в Турции, откуда в 1938 году был выслан за антисоветскую деятельность. Затем Осман Губе прошел курс в немецкой разведывательной школе. Немцы возлагали на него особые надежды, планируя сделать его своим наместником на Северном Кавказе.

В начале января 1943 года Осман Губе и его группа были арестованы НКВД. Во время допроса несостоявшийся кавказский гауляйтер красноречиво признавал:

«Среди чеченцев и ингушей я без труда находил людей, готовых служить немцам. Меня удивляло: чем недовольны эти люди? Чеченцы и ингуши при Советской власти жили зажиточно, гораздо лучше, чем в дореволюционное время, в чем я лично убедился. Чеченцы и ингуши ни в чем не нуждаются. Это бросалось в глаза мне, вспоминавшему постоянные лишения, в которых обреталась в Турции и Германии горская эмиграция. Я не находил иного объяснения, кроме того, что чеченцами и ингушами руководили шкурнические соображения , желание при немцах сохранить остатки своего благополучия, оказать услуги, в возмещение которых оккупанты оставили бы им часть скота и продуктов, землю и жилища».

Предательство чеченского партруководства

Вопреки уверениям Авторханова, немцы широко практиковали заброску на парашютах оружия для чеченских бандитов. Возникает резонный вопрос: а куда же смотрели местные органы внутренних дел? НКВД Чечено-Ингушетии возглавлял тогда ингуш Султан Албогачиев, ранее работавший в Москве следователем и проявивший особую жестокость во время следствия по делу академика Николая Вавилова. Получив повышение, Албогачиев накануне Великой Отечественной войны вернулся в родную Чеченскую республику. Вскоре выяснилось, что новоиспеченный нарком внутренних дел Чечено-Ингушетии не горит желанием искоренять бандитизм. Об этом свидетельствуют протоколы заседаний Чечено-Ингушского обкома ВКП(б):

— 15 июля 1941 года: «Нарком тов. Албогачиев не организовал активной борьбы с бандитизмом и дезертирством»;

— начало августа 1941 года: «Албогачиев, возглавляя НКВД, всеми путями отмежевывается от участия в борьбе с террористами»;

— 9 ноября 1941 года: «Албогачиев не выполнил постановления бюро Чечено-Ингушского обкома ВКП(б), борьба с бандитизмом… строилась на пассивных методах, в результате бандитизм не только не ликвидирован, а наоборот, активизировался».

В ходе одной из чекистских операций военнослужащие НКВД обнаружили вещмешок бандитского главаря Исраилова-Терлоева с его дневником и перепиской. В нём находилось и письмо от Албогачиева:

«Дорогой Терлоев! Я очень огорчен, что твои горцы раньше положенного времени начали восстание (имеется в виду восстание октября 1941 года). Я боюсь, что если ты не послушаешь меня, мы, работники республики, будем разоблачены… Смотри, ради Аллаха, не назови нас никому. Не дай себя арестовать. Знай, что тебя расстреляют. Ты пиши мне письмо враждебного уклона, угрожая мне, а я тоже начну преследовать тебя. Сожгу твой дом, арестую кое-кого из твоих родственников и буду выступать везде и всюду против тебя. Этим надо доказать, будто мы непримиримые враги. Пиши сведения об итогах восстания, и я сумею отослать их в Германию».

Под стать Албогачиеву были и его подчиненные. В органах внутренних дел Чеченской республики было множество изменников. Это начальники райотделов НКВД: Старо-Юртовского — Эльмурзаев, Шароевского — Пашаев, Итум-Калинского — Межиев, Шатоевского — Исаев, начальники райотделов милиции: Итум-Калинского — Хасаев, Чеберлоевского — Исаев, командир истребительного батальона Пригородного райотдела НКВД Орцханов и другие. Чего уж говорить о рядовых сотрудниках «органов»? Документы пестрят фразами типа: «Сайдулаев Ахмад, работал оперуполномоченным Шатоевского РО НКВД, в 1942 ушел в банду», «Иналов Анзор, бывший милиционер Итум-Калинского отделения НКВД, освободил своих родных братьев из КПЗ, арестованных за дезертирство, и скрылся, захватив оружие»… Не отставали от чекистов и местные партийные руководители. Повторим фразу из записки Кобулова: «При приближении фронта в августе-сентябре 1942 бросили работу и бежали 80 человек членов ВКП(б), в т. ч. 16 руководителей райкомов ВКП(б), 8 руководящих работников райисполкомов и 14 председателей колхозов». В это время Чечено-Ингушская АССР включала в себя 24 района и город Грозный. Таким образом, бежало 2/3 секретарей райкомов . Можно предположить, что оставшиеся в основном были не чеченцами, а «русскоязычными», как, например, секретарь Ножай-Юртовского РК ВКП(б) Куролесов. Особенно «отличилась» парторганизация Итум-Калинского района, где скрылись 1-й секретарь райкома Тангиев, 2-й секретарь Садыков и другие партработники. На дверях местного партийного комитета впору было вывешивать объявление: «Райком закрыт — все ушли в банду» . В Галашкинском районе после получения повесток о явке в военкомат скрылись 3-й секретарь райкома ВКП(б) Харсиев, инструктор райкома и депутат Верховного Совета Чечено-Ингушской АССР Султанов, зам. председателя райисполкома Евлоев, секретарь райкома ВЛКСМ Цичоев и другие ответственные работники-чеченцы. Другие же (заведующий организационно-инструкторским отделом райкома ВКП(б) Вишагуров, председатель райисполкома Албаков, районный прокурор Аушев), оставшись на местах, вступили в связь с уже упомянутым командиром диверсионной группы Османом Губе и помогали ему готовить восстание. Предательски повела себя и чеченская интеллигенция. Сотрудник редакции газеты «Ленинский путь» Эльсбек Гимуркаев вместе с Авторхановым ушел к немцам, а нарком просвещения Чантаева и нарком соцобеспечения Дакаева оказывали им помощь.

Зачастую предатели не скрывали шкурные интересы. Майрбек Шерипов осенью 1941 цинично объяснил своим приверженцам:

«Мой брат, Шерипов Асланбек, в 1917 году предвидел свержение царя, поэтому стал бороться на стороне большевиков, а я знаю, что Советской власти пришел конец, поэтому хочу идти навстречу Германии».

У чеченцев находились «заступники». Например, будущий хрущевский генеральный прокурор Р.А. Руденко, занимавший тогда пост заместителя начальника Отдела по борьбе с бандитизмом НКВД СССР. Посетив летом 1943 Чечено-Ингушетию, он представил доклад, где говорилось: «Рост бандитизма надо отнести за счет недостаточной партийно-разъяснительной работы среди населения… отсутствия работы с легализованными бандгруппами… перегибов в проведении чекистских операций… Так, с января по июнь 1943 г. было убито 213 чел., из них на оперативном учете состояли только 22 человека». По мнению Руденко, стрелять можно только в тех бандитов, которые состоят на учете, а с прочими — вести партийно-массовую работу.

Но из самого же доклада Руденко следует противоположный вывод — реальное количество бандитов-чеченцев было в десять раз больше, чем число состоявших на оперативном учете: ядро банд составляли профессиональные абреки, к которым присоединялось местное население. В отличие от Руденко, Сталин и Берия, выросшие на Кавказе, хорошо знали горские принципы круговой поруки и коллективной ответственности рода за преступление одного его члена. Потому и приняли решение о ликвидации Чечено-Ингушской АССР. Сами чеченцы говорили:

«Советская власть нам не простит. В армии не служим, в колхозах не работаем, фронту не помогаем, налогов не платим, бандитизм кругом . Карачаевцев за это выселили — и нас выселят»

Операция «Чечевица». Депортация чеченцев и ингушей в 1944

После побед над немцами было принято решение о депортации чеченцев и ингушей. Началась подготовка к операции, получившей кодовое название «Чечевица». Ответственным за нее был назначен комиссар госбезопасности 2-го ранга И.А. Серов, а его помощниками — Б.З. Кобулов, С.Н. Круглов и А.Н. Аполлонов. Каждый из них возглавил один из четырех оперативных секторов, на которые была разделена территория республики. Контролировал операцию лично Берия. В качестве предлога для ввода войск было объявлено об учениях. Сосредоточение войск началось примерно за месяц до операции. 2 декабря 1943 года созданные для точного учета населения чекистские группы приступили к работе. Выяснилось, что за два предыдущих месяца в республике было легализовано около 1300 ранее скрывавшихся чеченских мятежников, в том числе и «ветеран» бандитизма Джавотхан Муртазалиев. Эти бандиты сдали лишь незначительную часть своего оружия.

«Государственный Комитет Обороны тов. Сталину 17 февраля 1944 г. Подготовка операции по выселению чеченцев и ингушей заканчивается. Взято на учет подлежащих переселению 459 486 чел., включая проживающих в соседних районах Дагестана и в гор. Владикавказе… Решено выселение провести (включая посадку людей в эшелоны) в течение 8 дней. В первые 3 дня будет закончена операция по всей низменности и предгорным районам и частично по некоторым горным районам, с охватом свыше 300 тыс. человек.

В остальные 4 дня будут проведены выселения по всем горным районам с охватом оставшихся 150 тыс. человек… К выселению будут привлечены 6-7 тыс. дагестанцев, 3 тыс. осетин из актива соседних районов Дагестана и Северной Осетии, а также сельские активисты из русских в районах, где имеется русское население… Л. Берия».

Показательно: для помощи в депортации привлекаются дагестанцы и осетины. Ранее для борьбы с чеченскими бандами в сопредельных районах Грузии привлекались отряды тушинцев и хевсур. Бандиты Чечено-Ингушетии настолько досадили окрестным народностям, что те с радостью готовы были спровадить их подальше.

Наконец, все было готово:

«Государственный Комитет Обороны товарищу Сталину 22 февраля 1944 г. Для успешного проведения операции по выселению чеченцев и ингушей… проведено следующее:

1. Было доложено председателю СНК Чечено-Ингушской АССР Моллаеву о решении правительства о выселении чеченцев и ингушей и о мотивах этого решения. Моллаев после моего сообщения прослезился, но обещал выполнить все задания по выселению. (По данным НКВД, накануне жена этого «плачущего большевика» купила золотой браслет стоимостью 30 тысяч рублей.) Затем в Грозном вместе с ним были намечены и созваны 9 руководящих работников из чеченцев и ингушей, которым и было объявлено о выселении чеченцев и ингушей и его причинах.

…40 партийных и советских работников из чеченцев и ингушей нами прикреплены к 24 районам с задачей подобрать из местного актива по каждому населенному пункту 2-3 человека для агитации. Была проведена беседа с влиятельными в Чечено-Ингушетии духовными лицами Арсановым, Яндаровым и Гайсумовым, они призывались оказать помощь через мулл.

…Выселение начинается с рассвета 23 февраля с.г., предполагалось оцепить районы, чтобы воспрепятствовать выходу населения… Население будет приглашено на сход, часть схода будет отпущена для сбора вещей, а остальная часть - разоружена и доставлена к местам погрузки… Берия»

В 2 часа ночи 23 февраля были оцеплены все населенные пункты, отключены радио и телефоны. В пять утра мужчин созвали на сходы, где им объявили решение правительства. Тут же участников сходов разоружили, а в двери их домов в это время уже стучались опергруппы. Каждая оперативная группа, состоящая из одного оперработника и двух бойцов войск НКВД, должна была выселить четыре семьи. Дом выселяемых обыскивали, изымалось огнестрельное и холодное оружие. Главе семьи предлагалось выдать лиц, помогавших фашистам. Объявлялась причина депортации:

«В период немецко-фашистского наступления на Северный Кавказ чеченцы и ингуши в тылу Красной Армии создавали бандитские группы, убивали бойцов Красной Армии и советских граждан, укрывали немецких парашютистов».

Условия выселения. Отсутствие сопротивления депортации 1944 со стороны чеченцев

Имущество и люди грузились на транспорт и под охраной направлялись к месту сбора для последующей депортации. С собой разрешалось брать продовольствие, мелкий инвентарь из расчета 100 кг. на каждого человека, но не более полутонны на семью. Деньги и бытовые драгоценности изъятию не подлежали. На каждую семью составлялось по два экземпляра учетных карточек, где отмечались изъятые при обыске вещи. На сельскохозяйственное оборудование, фураж, крупный рогатый скот выдавалась квитанция для восстановления хозяйства по новому месту жительства. Оставшееся движимое и недвижимое имущество переписывалось. Всех подозрительных арестовывали. В случае сопротивления или попыток к бегству виновные расстреливались.

«Государственный Комитет Обороны тов. Сталину Сегодня, 23 февраля, на рассвете начали операцию по выселению чеченцев и ингушей. Выселение проходит нормально. Заслуживающих внимания происшествий нет. Имели место 6 попыток к сопротивлению, которые пресечены. Из намеченных к изъятию лиц арестовано 842 человека. На 11 час. утра вывезено из населенных пунктов 94 тыс. 741 чел. (свыше 20 проц., подлежащих выселению), погружены в железнодорожные вагоны из этого числа 20 тыс. 23 человека. Берия»

Депортация готовилась в условиях строжайшей секретности. Тем не менее избежать утечки информации не удалось. По данным НКВД, накануне выселения, привыкшие к нерешительным действиям властей чеченцы были настроены воинственно. Легализованный бандит Исханов Саидахмед пообещал:

«При попытке меня арестовать я не сдамся живым… Немцы сейчас отступают… чтобы Красную Армию весной уничтожить. Надо во что бы то ни стало держаться».

Житель аула Нижний Лод Джамолдинов Шаца заявил:

«Нам надо готовить народ к тому, чтобы в первый же день выселения поднять восстание»

Однако стоило властям продемонстрировать твердость, как «воинственные горцы» послушно отправились к сборным пунктам, не помышляя о сопротивлении. С теми, кто сопротивлялся, не церемонились:

«В Курчалойском районе при оказании вооруженного сопротивления убиты легализованные бандиты Басаев Абу Бакар и Нанагаев Хамид. У убитых изъяты: винтовка, револьвер и автомат».

«При нападении на оперативную группу в Шалинском районе убит один чеченец и тяжело ранен один. В Урус-Мордановском районе при попытке к бегству убито четыре человека. В Шатоевском районе при попытке к нападению на часовых убит один чеченец. Легко ранены два наших сотрудника (кинжалами)».

Неделю спустя депортация, в основном, была завершена:

«Государственный Комитет Обороны тов. Сталину 1 марта 1944 г. Докладываю об итогах операции по выселению чеченцев и ингушей… По 29 февраля выселено и погружено в железнодорожные эшелоны 478 479 человек, в том числе 91 250 ингушей и 387 229 чеченцев. Погружено 177 эшелонов, из которых 154 уже отправлены к месту нового поселения. Сегодня отправлен эшелон с бывшими руководящими работниками и религиозными авторитетами Чечено-Ингушетии… Операция протекала организованно и без серьезных случаев сопротивления.

…Проводится проческа лесных районов… За время операции арестовано 2016 чеченцев и ингушей. Изъято огнестрельного оружия 20072 единицы, в том числе винтовок 4868, пулеметов и автоматов — 479.

…Руководители партийных и советских органов Северной Осетии, Дагестана и Грузии уже приступили к освоению отошедших к этим республикам новых районов. Для успешного проведения операции по выселению балкарцев приняты все меры… С 15 марта будет проведено выселение балкарцев. Л. Берия»

Львиная доля выселенных чеченцев и ингушей была направлена в Среднюю Азию — свыше 400 тыс. в Казахстан и свыше 80 тыс. — в Киргизию. Изъятого у них оружия с лихвой хватило бы на целую дивизию. Нетрудно догадаться, что все эти стволы предназначались отнюдь не для защиты стад от волков.

Ряд авторов утверждает, что во время перевозки к новому месту жительства погибла треть, а то и половина депортируемых чеченцев и ингушей. Это не соответствует действительности. Согласно документам НКВД, во время транспортировки умерло 1272 спецпереселенца (0,26% от их общего числа), еще 50 человек были убиты при сопротивлении или попытках к бегству. Утверждения, будто эти цифры занижены, так как умерших чеченцев якобы без регистрации выбрасывали из вагонов, несерьезны. Поставьте себя на место начальника эшелона, который принял в исходном пункте одно количество спецпереселенцев, а доставил к месту депортации меньшее число. Ему сразу же спросили бы: где недостающие люди? Умерли, говорите? А может, сбежали? Или освобождены Вами за взятку?

Ну а те немногие чеченцы и ингуши, которые действительно честно воевали в рядах Красной Армии? Вопреки общепринятому мнению, они не подвергались поголовному выселению. Многие из них освобождались от статуса спецпоселенцев, однако лишались права проживания на Кавказе. Так, например, за боевые заслуги была снята с учета на спецпоселение семья капитана У. Оздоева, имевшего пять государственных наград. Ей разрешили жить в Ужгороде. Подобных случаев было много. Не выселялись чеченки и ингушки, состоящие в браке с лицами других национальностей.

Другой миф, касающийся депортации, связан с якобы мужественным поведением чеченских бандитов, сумевших избежать депортации и партизанивших чуть ли не до возвращения чеченцев из ссылки. Конечно, кто-то мог все эти годы скрываться в горах. Однако вреда от них не было — сразу после депортации уровень бандитизма на территории бывшей Чечено-Ингушской АССР снизился до характерного для «спокойных» регионов. Большинство бандитских главарей были либо убиты, либо арестованы во время депортации. Дольше многих скрывался лидер Национал-социалистической партии кавказских братьев Хасан Исраилов. В ноябре 1944 года он отправил начальнику УНКВД Грозненской области Дроздову униженное письмо:

«Здравствуйте… дорогой Дроздов. Я писал телеграммы в Москву. Прошу передать их по адресам… Дорогой Дроздов, я прошу Вас сделать все возможное, чтобы добиться из Москвы прощения за мои грехи… Прошу прислать мне через Яндарова копировальной бумаги 10-20 штук, доклад Сталина от 7 ноября 1944 года, военно-политические журналы и брошюры не менее 10 штук… Дорогой Дроздов, прошу сообщить мне о судьбе Хусейна и Османа, где они… Дорогой Дроздов, я нуждаюсь в лекарстве против туберкулезной бациллы, пришли наилучшее лекарство. С приветом — Хасан Исраилов (Терлоев)».

Просьба осталась без ответа. 29 декабря 1944 Исраилов был убит в результате спецоперации.

Рост чеченского населения в местах депортации.

Но, может быть, обеспечив минимальные потери чеченцев и ингушей при депортации, власти специально морили их на новом месте? Действительно, смертность спецпереселенцев там оказалась высокой. Хотя погибла не половина и не треть высланных. К 1 января 1953 года на поселении находилось 316 717 чеченцев и 83 518 ингушей. Таким образом, общее количество выселенных сократилось примерно на 80 тысяч, из которых, впрочем, часть не умерла, а была освобождена. Только до 1 октября 1948 года включительно было освобождено с поселения 7 тысяч человек.

Что же вызвало столь высокую смертность? Дело в том, что сразу после войны СССР поразил жестокий голод, от которого страдали не только чеченцы, но и все национальности. Традиционное отсутствие трудолюбия и привычка добывать пропитание разбоем тоже не способствовали выживанию чеченцев и ингушей. Тем не менее переселенцы обжились на новом месте и перепись 1959 года дает уже большую цифру чеченцев и ингушей, чем было на момент выселения: 418,8 тыс. чеченцев, 106 тыс. ингушей. Быстрый рост численности лучше всего свидетельствует о «трудностях» жизни чеченского народа, освобожденного на долгий срок от воинской повинности, «строек века», вредных производств, интернациональной помощи и прочих «привилегий» русского народа. Благодаря чему чеченцам удалось не только сохранить свой этнос, но и за последующие полстолетия (1944 - 1994) увеличить его втрое! Вывезенному в Казахстан еще младенцем Джохару Дудаеву «геноцид» и депортация не помешали окончить Высшее военное училище летчиков дальней авиации и Военно-воздушную академию им. Гагарина, быть награжденным орденами Красной Звезды и Красного Знамени.

По материалам книги Николая Гродненского "Неоконченная война: История вооруженного конфликта в Чечне"

Может баян, но думаю интересно будет освежить в памяти.

Ю.Веремеев Чечня 1920-41
"Успех операции и утрата большей части оружия мюридами обеспечили относительное спокойствие в Чечне, Дагестане и Ингушетии вплоть до 1929 года. Однако все это время родо-племенная знать при поддержке из Турции вела антисоветскую пропаганду, накапливала оружие, обучала боевиков в Турции и Англии. Не менее 20 чеченцев и дагестанцев прошли обучение в офицерских школах Англии и Франции.

В 1929 году, воспользовавшись грубыми ошибками советской власти, пытавшейся провести хлебозаготовки в равнинных частях Дагестана и Ингушетии, главы ряда чеченских и ингушских тейпов открыто призвали к срыву хлебозаготовок, разгромили ряд ссыпных пунктов, вывезли из них собранное зерно и выставили ультиматум центральным властям, требуя убрать из Горской АССР вооруженные отряды хлебозаготовителей, отменить продналог, заменить выборные органы советской власти старейшинами чеченских тейпов.

Приказом командующего Северо-Кавказским военным округом оперативная группа войск и подразделения ОГПУ в период 8-28 декабря 1929 года провели войсковую операцию, в ходе которой были уничтожены вооруженные банды в Гойты, Шали, Самби, Беной, Цонторой и ряде других. При этом было убито 26 мюридов, 296 арестовано. Войсковая группировка потеряла 11 убитыми, 7 умершими от ран, ранеными 29 чел.

Однако руководители вооруженного сопротивления горцев учли свои ошибки 1925 года. Красноармейцам удалось изъять лишь 25 винтовок, и то, в основном у убитых. Все главари чеченских и ингушских группировок сумели скрыться и более того, сохранить свою структуру управления и влияния на местное население.

Поэтому, в марте 1930 года Северо-кавказский краевой комитет ВКП(б) решил провести чекистско-войсковую операцию по пресечению горского политического бандитизма. Распоряжением Народного комиссариата по военным и морским делам создается войсковая добровольческая группировка в составе 4 пехотных, 3 кавалерийских, 2 партизанских (читай-спецназовских, говоря современным языком) отрядов из числа представителей народностей Кавказа (в основном осетины, грузины, армяне, частично азербайджанцы, частично дагестанцы) сильно страдавших от разбоев и грабежей, террора со стороны чеченцев и ингушей. Эти отряды были усилены двумя кадровыми стрелковыми батальонами РККА и авиазвеном (3 самолета), саперной ротой и ротой связи. Всего группировка насчитывала 3700 чел., 19 оруждий и 28 пулеметов..

Хорошее знание местности и горных условий, стремление лояльных советской власти осетин, грузин, армян и пр. избавиться от горского террора предопределили успех операции, которая длилась с 14 марта по 12 апреля. Было убито 19 бандитов, арестовано 122 активных участника бандитских налетов на мирные селения сопредельных республик, включая 9 старших руководителей мятежа. Было изъято 1500 единиц огнестрельного оружия (из них 127 английских винтовок Ли-Энфильд с оптическими прицелами изготовления 1926-28 гг.), 280 единиц холодного оружия. Рядовых членов банд после клятвы на Коране и разоружения отпускали по домам. Войсковая группировка потеряла убитыми 14 чел. и ранеными 29 человек.

Однако негибкая, грубая политика советского правительства по коллективизации сельского хозяйства Чечни, Ингушетии, что в силу местных условий крайне затруднительно, если вообще возможно, привели к крайнему озлоблению населения. В начале 1932 года вспыхнуло масштабное восстание, в котором приняли участие не только чеченцы, ингуши и дагестанцы горных районов, но и значительная часть руского населения надтеречных казачьих станиц.

Вся маскировка была отброшена. В аулах громили кооперативы, аулсоветы, уничтожали советские деньги. Бандформирования численностью по 500-800 человек атаковали и осадили большинство военных гарнизонов. Бои отличались небывалой ожесточенностью, религиозным фанатизмом, участием в атаках безоружных женщин и детей. Следует отметить высокую организованность и управляемость мятежом.

Однако органы НКВД и войсковые части оказались в полной готовности к отражению вооруженных выступлений. Несмотря на огромные потери. повстанцам не удалось разгромить ни один гарнизон, а сотрудники райотделов НКВД своевременно с семьями успевали укрыться в гарнизонах. Войска оперативно в период 15-20 марта 1932г. сумели разделить и изолировать бандитские группировки, блокировать в труднодоступных горных районах, которые из мест надежного укрытия превратились в ловушки для мюридов и последовательно уничтожить их. Мятежники потеряли убитыми 333 человека, 150 ранеными. Красная Армия и органы НКВД потеряли 27 убитыми и 30 раненными.

Последовавшие затем аресты руководителей мятежа, участников прошлых вооруженных выступлений, суровые судебные приговоры, депортация целых аулов за пределы Северного Кавказа, усталось населения от многолетней войны, разочарование горцев в возможности вооруженным путем устранить советскую власть привели к резкому снижению активности вооруженного противостояния.

Однако весьма активные и кровавые, хотя и локальные (в пределах одного-трех районов) мятежи продолжались вплоть до 1936 года, а в горных районах до 1938 года. Отдельные банды численностью до 100 человек продолжали тревожить Чечню до самого начала Великой Отечественной войны.

Всего с 1920 по 1941 года только на территории Чечни и Ингушетии произошло 12 крупных вооруженных восстаний (с участием от 500 до 5 тыс. боевиков) и более 50 менее значительных. Воинские части РККА и НКВД с 1920 по 1939 годы потеряли убитыми 3564 и ранеными 1589 чел.

В 1941 году с 1 января по 22 июня зарегистрировано 31 бандповстанческих проявления, а с 22 июня по 3 сентября свыше 40."

XX. ПРЕДВЕСТНИКИ ВОССТАНИЯ

В начале 1830 года Чечня переживала тревожное время. Ей грозила участь попасть между двумя огнями: с одной стороны шли неясные слухи о приготовлениях Паскевича к большой экспедиции, грозившей Кавказу покорением всех его племен от Черного до Каспийского моря; с другой – народ волновал Кази-мулла новым, еще неведомым учением, которое только в смутных отголосках доходило до гор и дебрей Чечни. Это было то время, когда Кази-мулла, во главе вооруженных мюридов, двинулся на сильнейшее самостоятельное владение Дагестана – Аварию, и тем как бы показывал, каким образом мюрид одним взмахом шашки делает два дела: богоугодное – утверждение веры, и земное – обеспечение или завоевание для себя независимости. Вся страна с трепетом следила за ходом аварской экспедиции и ждала, что за падением Хунзаха имам спустится с гор на Кумыкскую плоскость и понесет свои победные знамена на Терек и Сунжу. Сношения между Чечней и Дагестаном шли деятельно, и, благодаря своим аманатам, проживавшим в Тарках, чеченцы знали решительно все, что затевалось Кази-муллой.

Барон Розен, только что вступивший в командование войсками левого фланга, ясно видел необходимость оградить пределы Чечни от внешних вторжений и прекратить внутренние волнения, которые проявлялись уже в угрожающих формах. Поэтому при первом известии о сборе Кази-муллой шеститысячного скопища в Гимрах, он выехал во Внезапную, приказав следовать за собою форсированным маршем двум ротам сорок третьего егерского полка с двумя орудиями и двум сотням линейных казаков. Гарнизон небольшого укрепления, строившегося в Казиюрте, где находилась паромная переправа через Сулак, также усилен был двумя казачьими сотнями, а на линии сосредоточивалась целая бригада пехоты: полки Московский и Бутырский. Кроме того, из Закавказья уже следовали на помощь войскам левого фланга и остальные полки четырнадцатой дивизии, Тарутинский и Бородинский, с пешей батареей. Им приказано было расположиться на Тереке между Моздоком и Екатериноградом.

Но тучи так же быстро рассеялись, как и собрались. Не успел Розен доехать до Андреевой, как пришло известие о поражении Казы-муллы самими же аварцами, – и что еще хуже: о сотнях правоверных тел, покинутых мюридами в руках неприятеля. Такой неудачи никто из горцев, проникнутых глубоким убеждением в святости имама, не мог ожидать, – и событие вызвало в народе сильную реакцию: в первую минуту все отшатнулось от Кази-муллы и бросилось к русским с изъявлением раскаяния и покорности. Розен счел дело оконченным и, приняв аманатов от соседнего Салатовского общества, вернулся в Грозную, а небольшой отряд, оставленный в Андреевой, поступил под команду полковника Ефимовича.

При более внимательном отношении к делу, Розен, конечно, мог бы прийти к заключению, что всякое религиозное движение, подготовлявшееся в народе самым складом жизни, не могло исчезнуть при первой неудаче, как бы она не была тяжела, и что изъявления раскаяний, покорность, аманаты – все это было последствием только мимолетного страха, обуявшего толпу, но не искореняло ни самой идеи, пустившей уже глубокие корни в душе каждого горца, ни силы проповедника, который при небольшой находчивости мог обратить в свою пользу первый представившийся ему благоприятный случай. И случай этот, как нарочно, не заставил ожидать себя долго. Это было страшное землетрясение, прошедшее полосой по всему Дагестану и захватившее Кумыкскую плоскость.

Само по себе стихийное явление это не представляло ничего особенного в крае, где исторические факты свидетельствуют о гибели целых городов со стотысячным населением, но уже, видно, так было назначено судьбой, чтобы это сравнительно ничтожное землетрясение сыграло политическую роль на руку Кази-мулле и его мюридам.

Вот что случилось во Внезапной.

Двадцать пятого февраля 1830 года, в час и двадцать три минуты пополудни, жители были поражены каким-то необычайным гулом, точно невдалеке скакала целая тысяча всадников. Никто не успел дать себе отчета, что это такое, как вдруг земля заколебалась и два подземные удара, быстро последовавшие один за другим, раздались так сильно, что крепостные верки моментально рассыпались, тяжелые пушки были сброшены в ров, казармы рухнули, и из-под их развалин стали раздаваться стоны людей, придавленных образовавшимися грудами камней и бревен. В Андреевой катастрофа отразилась еще сильнейшими бедствиями. За густым облаком пыли, поднявшимся над городом, долго ничего не было видно и только слышался зловещий треск разрушающихся зданий. Впоследствии оказалось, что в Андреевой разрушено было девятьсот каменных саклей и восемь мечетей; сорок человек жителей было убито, множество ранено и в том числе сам главный кумыкский пристав, князь Муса-Хасаев, придавленный обрушившейся саклей. В соседней деревне от высокой горы, у подошвы которой она стояла, оторвалась громадная глыба земли, саженей в двести, и засыпала целый овраг, похоронив в нем и стада рогатого скота, и отары овец. Каменные горы во многих местах дали трещины; из расселин земли выступила вода и образовала бешеные потоки, уносившие все, что попадалось им на пути; потом эти ручьи исчезали и на их местах появлялись узкие, бездонные щели, полузатянутые сверху песком и илом. В первые минуты паника была так велика, что солдаты из крепости и жители из города бежали в поле, и до трех часов ночи, пока удары следовали беспрерывно один за другим, никто не осмеливался приближаться к стоявшим еще строениям, которые неведомая сила качала точно карточные домики. Только поутру высланные команды успели кое-как собрать и вынести из крепости покинутое имущество, ружья, амуницию и патроны. Землетрясение с небольшими перерывами продолжалось двадцать один день и кончилось только восемнадцатого марта. Все это время гарнизон Внезапной размещался в калмыцких кибитках, а жители частью разбрелись по соседним аулам, а частью ютились под открытым небом, несмотря на суровую зиму, державшуюся к общей беде дольше обыкновенного.

Сего печального явленья

Мы не застали, но следам

Еще живого разрушенья

Дивились с горестию там.

Все было дико и уныло,

Все душу странника в тоску

И грусть немую приводило.

Громады камней и песку,

Колонн разбитых пирамиды,

Степные, пасмурные виды.

Туман волнистый над горой,

Кустарник голый, и порой

Как будто мертвое молчание...

Так говорил Полежаев, описывая в своей поэме “Эрпели” чувства, волновавшие его при виде развалин некогда богатого и цветущего Андреева.

Весьма любопытно, что обе стороны, и местные, и русские, сошлись на этот раз в одинаковом стремлении – истолковать это грозное, но до сих пор не разгаданное явление в свою пользу. Так горцы, убежденные, что все сверхъестественное, лежащее вне воли человека, предусмотрено в китабе – “книге книг”, обратились к своим улемам и шихам за разъяснением, какими грядущими бедами грозит им разгневанное небо? И вот в ушах смущенной и перепуганной толпы раздался тогда мрачный и зловещий голос маиортупского муллы, призывавшего всех правоверных к покаянию; он говорил, что страшное, испытанное ими колебание земли есть знамение Божьего гнева и что предотвратить кару можно только соблюдением святого шариата. В этом голосе Розен увидел уже симптомы приближающейся бури и, со своей стороны, поторопился принять меры к удержанию суеверного народа от ложных суждений и толков. К сожалению, он обратился к прокламациям, в которых старался уверить народ, что землетрясение ниспослано ему в наказание за его измену и неблагонамеренные поступки против русского правительства. Но это уверение было воочию неубедительно, потому что народ собственными своими глазами видел лежавшую в развалинах также и русскую крепость. Поэтому нельзя было не признать, что на этот раз, ввиду обоюдности несчастья, призвание к покаянию со стороны маиортупского муллы было более понятно народу, и даже кумыкская аристократия, издавна верная России, поголовно обратилась к усердному соблюдению шариата. Прискорбнее же всего для нас было то, что сам кумыкский пристав князь Муса-Хасаев, человек уже старый, под влиянием постигшего его несчастья, теперь оказался зараженным суеверным страхом до того, что даже должен был оставить свою должность. Он удалился в Аксай, где собирал народ и то и дело передавал ему свои сновидения, казавшиеся ему почему-то вещими, навеянными свыше. Волнение росло, и Розену пришлось обратиться к другому, более действенному средству, нежели видимо вытянутые увещания. Сформирован был новый отряд из восьмисот человек пехоты и трехсот линейных казаков с четырьмя конными орудиями, который, под начальством полковника Ефимова, расположился в районе между Внезапной, Таш-Кичу и Казиюртом, показывая готовность подавить малейшее смятение. За ним в виде резерва опять стали на линии полки Московский и Бутырский; сюда же, на линию, окружной дорогой, через Кубу и Дербент, направлены были из Грузии оба батальона Тенгинского полка, а через Кавказские горы шла целая бригада с ротой артиллерии, высланная из Гори. Это были те два боевые полка четырнадцатой дивизии, Тарутинский и Бородинский, которые уже были окурены порохом и искрестили горную Аджарию, под начальством генерала Сакена. Труден был поход их через горы в снежную зиму, при беспрерывных метелях и обвалах. Бородинский полк употребил три дня, чтобы пройти расстояние в семнадцать верст от Койшаура до Коби, а в Тарутинском метель занесла часть обоза, который пришлось покинуть в горах и, сверх того, под снежным обвалом, упавшим между Крестовой и Коби, погребено было пять нижних чинов да один осетин-подводчик. С прибытием этой бригады на линию, численность войск левого фланга возросла до десяти батальонов пехоты, – сила, которую берега Терека едва ли когда-нибудь видели, и несмотря на это, тревожные слухи продолжали доходить до Розена со всех сторон. Лазутчик, посланный им в горы, возвратился с известием, что Кази-мулла принимал у себя чеченскую депутацию, во главе которой находился Авко, один из крупных деятелей восстания 1825 года. Этот экс-имам Чечни и настоящий имам Дагестана имели между собой совещания и заключили условие, в силу которого чеченцы обязались принять шариат, а следовательно и газават, то есть войну за веру.

Вернувшись домой, Авко оповестил народ, чтобы все собирались в Маиортупе к четырнадцатому апреля. Народу съехалось так много, что маиортупская поляна было буквально заставлена конными и пешими чеченцами. Среди гробовой тишины, когда все замерло, стараясь не проронить ни единого слова, Авко прочитал письмо, в котором имам сообщал чеченцам, что весной придет к ним на помощь с таким многочисленным войском, “голова которого будет в Андреевой, а хвост на реке Койсу”, и чтобы чеченцы к этому времени запаслись лошадьми и оружием. По всей Чечне закипели приготовления: все снаряжалось, закупало лошадей, исправляло оружие и заготовляло значки. Поддерживая в народе такое настроение, Авко время от времени напоминал ему о святости принятых им обязательств и о великости жертв, которых потребует от него религия. Так прошло две-три недели; наступила весна, и хотя до подножного корма было еще далеко, но нетерпеливый Авко уже кликнул клич, – и в один день около него собралось до четырехсот конных чеченцев. С этой партией он двинулся на Кумыкскую плоскость, распуская слух, что идет навстречу имаму. По мере следования к нему приставали жители попутных аулов, и скопище, быстро увеличиваясь, дошло до весьма солидных размеров. На Аксае, на месте старого Герзель-аула, Авко остановился и только тут объявил чеченцам настоящее свое намерение – воспользоваться сбором, чтобы разгромить город Андреев или отбить у кумыков стада. Но в толпе нашлось немало благоразумных людей, которые наотрез отказались от подобного предприятия в виду русских войск, стоявших наготове, – и скопище, обманутое в своем ожидании встретить имама, недовольное своим предводителем, разошлось по домам.

Вся эта сумятица закончилась в Кумыкских владениях одним эпизодом, замечательным по стечению в нем разом нескольких случайностей, невольно заставляющих призадуматься над судьбами, управляющими человеком. Нужно сказать, что в числе опаснейших для нас предводителей горцев, пользовавшихся в Чечне, подобно Дадо, всеобщей известностью, были абреки – Байрам, по прозванию Аульский, Пантюк-Исак и Ходокой-Абукер, кумык по происхождению, бежавший в горы из Андреева. Когда партия Авко разошлась по домам, они собрали к себе человек десять абреков и остались в кумыкской земле, не желая возвращаться с пустыми руками. Случай натолкнул их на трех так называемых горских евреев, ехавших без конвоя из Костека в Андреево. По-видимому, зверь бежал на ловца, но судьба, “кесмет”, как говорят чеченцы, распорядилась иначе. В то время, как растерявшиеся евреи позволили хищникам обезоружить себя безнаказанно, подводчик-кумык выстрелил из ружья, и пуля сразила наповал как раз Панткжа-Исака, стоявшего верхом у самой подводы. На этот одиночный выстрел прибежал случайно проходивший невдалеке кумыкский уздень, по имени Хасав, и, видя, что разбойников двенадцать человек и что самому ему бежать уже поздно, выхватывает винтовку, и выстрел, пущенный в толпу наудачу, кладет на месте второго предводителя, Ходокой-Абукера. Тогда озлобленные абреки кидаются на Хасава, но тот выхватывает огромный кинжал, и под его взмахом валится с седла и третий предводитель, у которого рука оказалась отрубленной по самый локоть. Горцами овладела ужасная паника, и десять человек побежали перед двумя почти невооруженными и пешими кумыками. Раненого Байрама и труп Абукера они успели еще подхватить на коней, но тело Пантюка осталось на месте и было доставлено во Внезапную. Кроме трех предводителей, никто не был ни убит, ни ранен, точно судьба нарочно устроила роковую встречу, чтобы для двух из них навсегда закрыть книгу жизни, а третьего привести в состояние совершенной безвредности. Много и долго говорили в Чечне об этом оригинально-замечательном случае.

Между тем Авко, вернувшись в Маиортуп, оповестил чеченцев, что вновь соберет их после праздника байрама, приходившегося в том году на двадцать пятое мая. Ввиду этих слухов, Эмануэль приказал держать войска наготове, но Розену разрешено было действовать только в том случае, если чеченцы действительно пошли на соединение с Кази-муллой. Тогда Розен должен был преградить им путь и заставить вернуться назад, а затем опять отойти на линию и не предпринимать никаких наступательных действий. Эмануэль, уже посвященный в обширные планы Паскевича, находил так же, как и фельдмаршал, что для успеха в деле покорения Кавказа нужны были не частные экспедиции, а единовременное движение сильных отрядов в самую глубь неприятельской земли, и при том с разных сторон, чтобы разъединить горцев и лишить их средства подавать друг другу взаимную помощь.

Не отрицая, что в составе этого плана таились глубоко обманные черты, как, например, проложение линии от самого Телава через Хевсурию по реке Аргуну до Грозной, – что было исполнено только по прошествии двадцати восьми лет Евдокимовым, и то лишь отчасти, – общий недостаток этого плана все же заключался в полном незнании нами горного Кавказа, как в топографическом, так и в социально-политическом отношениях. Но судьба сама позаботилась избавить нас от тягостного сознания в столь крупной ошибке, как движение в горы, и послала целый ряд сторонних обстоятельств, которые помимо воли втянули нас в военные действия и создали ряд частных экспедиций, имевших целью, как говорят официальные документы, упрочить предварительно спокойствие в некоторых местах Дагестана. Последствием вот этих-то обстоятельств и были уже описанные нами действия Ефимовича, Скалона и Дурова в шамхальстве, а затем и самая койсубулинская экспедиция, отвлекшая внимание барона Розена от дел и событий, совершавшихся на левом фланге Кавказской линии.

Взглянем же теперь, что происходило в это время и по этому поводу в соседней с нами Чечне.

Как только Кази-мулла увидел, что койсубулинский вопрос близится к своему разрешению и русские войска уже подступают к Гимрам, он тотчас послал некоего Ших-Абдуллу в самое сердце Чечни – Ичкерию, чтобы поднять чеченский народ на помощь к койсубулинцам. Был праздник курбан-байрам. В одном из многолюднейших аулов Ичкерии Ших-Абдулла совершил всенародное торжественное моление Богу об участи народа и своим красноречием и необыкновенной восторженностью дервиша произвел такое сильное впечатление, что ичкеринцы в тот же день повязали на свои головы белые чалмы и провозгласили Абдуллу угодником Божиим, шихом, а себя его последователями. С этих пор толпы народа стали ежедневно собираться на гору Кечен-Корт, чтобы слушать поучения Абдуллы и совершать жертвоприношения, предписываемые Кораном. Множество быков и баранов, приводимых религиозными слушателями, закалывались тут же, и мясо их служило обильной и бесплатной трапезой народу, быстро переходившему от молитвы к пиршеству и от пиршества опять к молитве и покаянию. Когда слушатели оказались уже достаточно наэлектризованными, Абдулла объявил волю имама, чтобы те, которые надели чалму, как знак своей принадлежности к высокому духовному ордену, исполнили бы и на деле последнее слово закона – газават неверным. На первый раз он потребовал от каждого дома по одному вооруженному человеку. Толпа собралась, хотя и несколько в меньшем размере, чем можно было ожидать, – потому что Ичкерия была весьма многолюдна; но делу опять помог Авко, явившийся сюда со своей четырехсотенной конницей. Состоялось совещание, на котором решено было отправиться на помощь к койсубулинцам ближайшей дорогой через Гумбет. Но гумбетовцы, опасаясь возмездия русских, восстали против такого решения и наотрез отказались пропустить их через свою землю. Тогда, по совету Авко, весь вооруженный сбор перешел в Маиортуп, чтобы усилиться новыми толпами чеченцев и затем уже проложить себе дорогу через Гумбет открытой силой.

Розен получил об этом известие под Гимрами. Все еще не придавая серьезного значения движению, начавшемуся среди чеченцев, он приказал только Бородинскому полку передвинуться из Наурской станицы поближе к Маиортупу и стать в Таш-Кичу для наблюдения за скопищем, а кумыкской коннице расположиться по границе, для прикрытия своей земли от вторжения хищнических партий. В этом расположении обе стороны оставались до конца койсубулинской экспедиции, когда помощь чеченцев оказалась ненужной. Ших-Абдулла распустил свои партии и вернулся в горы, а Бородинский полк отодвинулся назад на линию.

Наступил август. Паскевич вернулся из Петербурга, и войска стали деятельно готовиться к большой чеченской экспедиции. Громадные силы, предводимые лично фельдмаршалом, должны были вступить в Чечню и, искрестив ее по всем направлениям, везде оставить свои укрепления и гарнизоны. Казалось, что близится уже последний час чеченской свободы, как вдруг одно обстоятельство разом разрушило все наши планы и соображения. Это была опять та внешняя, не зависевшая от воли человека сила, которую ни предугадать, ни предупредить было невозможно. Это была страшная холера, занесенная из Дагестана, которая, развившись в ужасающей степени, немилосердно бичевала и население, и войска, стоявшие по казачьим станицам; заболел даже сам начальник линии генерал-лейтенант Розен. Паника распространилась повсюду. Главнокомандующий, уже перенесший свою главную квартиру в Пятигорск как центральное место Северного Кавказа, убедился, что при таких условиях никакие военные действия невозможны, и отложил их до половины сентября, когда наступление холодов должно было если не прекратить, то по крайней мере в значительной степени ослабить эпидемию.

В это же время Паскевич занялся введением нового военно-административного деления Кавказской линии, которая образовала четыре вполне самостоятельные части: правый фланг, начинаясь от берегов Черного моря, шел по Кубани до Усть-Лабинской крепости и заключал в себе всю территорию Черноморского казачьего войска и часть черноморского побережья. Центр занимал пространство от границ Черномории вверх по реке Кубани, а затем по Малке и Тереку до города Моздока; а от Моздока до Каспийского моря шел уже левый фланг, разграничивавшийся рекой Сулаком с шамхальским владением. Большая Кабарда подчинялась центру, а Малая и Кумыкская плоскость – входила в состав левого фланга. Четвертый отдел составлял Владикавказский округ, куда входила часть Военно-Грузинской дороги, от поста Ардонского (на север от Владикавказа) до селения Коби, лежавшего у перевала через главный хребет.

Центр, по своей обширности, также делился на три дистанции, из которых каждая имела своего отдельного начальника; первая дистанция простиралась от устья Лабы до впадения в Кубань речки Джегуты; вторая – от устья этой реки до Каменного моста на Малке, и третья – от Каменного моста по всей большой Кабарде до Военно-Грузинской дороги.

Это административное деление, с его техническими названиями “центра” и “флангов”, напоминавшими большую армию, действующую в поле, показывало прямо, что Северный Кавказ превращается в военный стан и что гражданское развитие его отодвигается в далекое будущее. Это и было причиной, почему в стране, служившей исключительно военным целям подряд тридцать четыре года, естественные богатства оставались под спудом и даже не развились до надлежащей степени наши прекрасные пятигорские воды.

Почти одновременно с этим новым делением последовало и новое назначение барона Розена, получившего двадцать первую дивизию, а на место его командующим четырнадцатой дивизией и войсками левого фланга назначен был генерал-лейтенант Алексей Александрович Вельяминов.

Пробегая в памяти минувшие события кавказской войны, невольно вспоминается то время, когда Вельяминов, один из выдающихся деятелей ермоловской эпохи, должен был покинуть Кавказ и искать службы в России. И вот, не прошло трех-четырех лет, как тот же Вельяминов появляется опять на Кавказе, но уже облеченный безусловным доверием фельдмаршала, – так немногие годы войны радикально изменили взгляды Паскевича на предшествовавшую ему эпоху и на ее деятелей. Вельяминов, принадлежавший к числу тех людей, для которых почти не существует собственного “я”, а есть только долг, исполнение службы да готовность принести себя всецело на алтарь отечества, не колеблясь, принял предложение фельдмаршала и прибыл на Кавказ шестого сентября. Чеченская экспедиция была в это время отложена, но не отменена совершенно; войска стояли в боевой готовности, и их-то скученность служила главнейшей причиной развития между ними холеры. Вельяминов первый указал на это обстоятельство и настоял на том, чтобы все военные действия и даже намерения Паскевича – подготовить успех будущей кампании заложением большого укрепления при Казак-Кичу, на переправе через Сунжу, отложены были до весны будущего года.

Он позаботился как можно скорее расположить полки своей дивизии на широких квартирах, чтобы поправить их санитарное состояние, “а затем, – как он писал Эмануэлю, – будет время подумать и о военных действиях”.

Пока войска отдыхали, Вельяминов знакомился с положением края и приходил к убеждению, что в Чечне подготавливается нечто близкое к событиям 1825 года. Знакомые ему имена Бей-Булата, Авко и Астемира не сходили с народных уст; и если первый из них держал себя осторожно и не участвовал, по крайней мере явно, ни в каких народных собраниях, то нельзя было поручиться за то, чтобы он остался таким и в минуту решительного восстания. Надо сказать, что требование Ших-Абдуллы в Чечне оставило глубокие следы среди фанатизированного им населения. По его отъезде, сорок фанатиков отправились прямо в Ашильту, где находился в то время имам, и настоятельно потребовали, чтобы он посетил Чечню, в интересах проповедуемого им учения. Кази-мулла действительно на исходе августа появился в Ичкерии и мог убедиться собственными глазами, насколько чеченцы подготовлены к восприятию шариата.

Каждое слова имама, говорившего поучения, принималось народом восторженно, и экзальтация достигла наконец до того, что многие, бросаясь к ногам проповедника, рвали на себе одежду и терзали собственное тело. Весь путь от Беноя до Кишен-Ауха представлял собой одно триумфальное шествие. Кази-мулла ехал шагом, сопровождаемый ружейными выстрелами и пением “ла-ильляхи-иль-алла” целых тысяч народа, сбегавшегося, чтобы только поцеловать след святого человека. Из Кишен-Ауха Кази-мулла проехал в Зондак и Маиортуп, где повторилось то же, что было в Беное и в Кишен-Аухе. Ревностнейшими апостолами его являются на этот раз новые лица, как, например, Хаджи-Ягья, ноенбердынский мулла Койсун и другие, впервые выступавшие на политическую арену и тем не менее уже начинавшие затмевать старые имена Авко и Астемира. Все они указывают народу на перенесенные им бедствия, угрожают в будущем еще большими карами и требуют, чтобы чеченцы, обратившиеся на истинный путь, надели чалмы или повязку около шапки, что в данном случае могло заменить им, хотя до некоторой степени, установленное путешествие в Мекку.

“Хотя сим только и ограничивается внушение мулл, – доносил Вельяминов, – но нельзя не проникнуть, что если бы удалось им и в самом деле подвинуть чеченцев к вооруженному восстанию, то повязка на шапке будет служить, без сомнения, условным знаком соединения магометан”.

Симптомы общего движения не замедлили обнаружиться и в более резкой, осязательной форме. Это было нападение, произведенное в Ханкальском ущелье, на команду, посланную из Грозной для заготовки дров. Команда была сборная и состояла из ста шестидесяти человек Московского и сорок третьего полков, под командой прапорщика Тихановского. Молодой офицер не принял, как надо полагать, должных мер осторожности, и потому цепь не успела разойтись и занять назначенные ей места, как чеченцы, сделав из леса залп, кинулись в шашки. К счастью еще, что под удар попали старые кавказские егеря, а не молодые московцы, отошедшие со своим офицером значительно левее. Захваченная врасплох, но не потерявшая присутствие духа горсть егерей быстро собралась на голос своего унтер-офицера Соболева – старого ветерана, еще современника Грекова, и стала отбиваться штыками. Когда прибежали московцы, а из-за Сунжи, со стороны Грозной, показались сильные колонны пехоты и конницы, которые вел сам Вельяминов – горцы уже рассеялись. Поле битвы осталось за егерями; но в короткий момент рукопашной схватки четырнадцать человек из них было изрублено, двенадцать ранено шашками и два захвачены в плен.

Вельяминов по достоинству оценил стойкую оборону егерей и тут же пожаловал Соболеву знак отличия военного ордена.

Другим, еще более крупным событием, отразившимся в Чечне опять-таки общим волнением, был сбор значительной партии в несколько сот человек, которую сам Астемир повел на карабулаков. Не лишнее заметить, что карабулаки, считавшие себя потомками древней чеченской аристократии, всегда держались в стороне от других племен и старались входить в родственные связи только с кабардинцами. Подобные отношения, вероятно, и были причиной, по которой остальные чеченцы относились к карабулакам почти с такой же враждебностью, как и к надтеречному селению Брагунам, в котором проживали потомки чеченских владетельных фамилий. Замечено, что в таких социальных взглядах на свое внутреннее устройство чеченцы сближались с шапсугами Закубанского края – племенем также исконно демократическим; к этому сходству надо прибавить еще и загадочное деление этих двух народов на Большую и Малую Чечню, и на Большого Шапсуга и Малого.

Сам Астемир по своему происхождению принадлежал также к карабулакскому племени. Какие обстоятельство заставили его покинуть родину и стать абреком – об этом нет никаких следов ни в официальных документах, ни в частных рассказах; а между тем ненависть его к карабулакам была так велика, что он однажды готов был изъявить покорность даже русскому правительству, лишь бы только это правительство не мешало ему сводить свои старые счеты с карабулаками. Когда Астемиру в этом было отказано, он решил расправиться сам. И вот в ноябре 1930 года огромная партия, в которой участвовало гораздо более мирных, чем немирных чеченцев, вошла в карабулакские земли и через несколько дней возвратилась назад с огромным количеством отбитого скота и лошадей. Замечательно, что мирные чеченцы на этот раз не думали даже и скрывать своего участия в набеге. “Сегодня, – писал генерал Вельяминов Эмануэлю, – я говорил об этом происшествии с тремя старшинами Атагинской деревни, и они уверены, что не сделали в этом случае ничего дурного, хотя и ограбили деревни нам покорные. Они уверяют, что карабулаки в разное время похитили у них гораздо больше, и, кажется, что, несмотря на значительное количество отбитого скота и лошадей, чеченцы не считают себя вполне удовлетворенными, а потому едва ли за этим предприятием не последует вскоре еще подобное же на карабулак нападение”.

Паскевич и сам убедился наконец, что брожение, господствовавшее в Чечне, и в особенности соединение мирных и немирных аулов в одном общем набеге, отзывалось уже достаточной для нас опасностью, а потому разрешил Вельяминову, когда потребуют обстоятельства, не только подать помощь карабулакам, но и сделать частную экспедицию для наказания самих чеченцев.

Вельяминов начал с того, что наложил свою тяжелую руку на мирные надтеречные аулы, без участия которых не могло производиться никаких вторжений в наши пределы. Он потребовал от них деятельной кордонной службы, бдительности и карал за каждый прорыв неприятельской партии. Случилось, например, что в темную, сентябрьскую ночь чеченцы угнали десять штук рогатого скота из станицы Червленной, – и Вельяминов тотчас приказал отобрать от жителей двух деревень Брагуны и Нового-Юрта, мимо которых прошла партия, токе десять штук скота и возвратить его казакам. В другой раз чеченцы отбили в Ногайской степи косяк лошадей – и Брагуны опять поплатились точно таким же количеством голов, какое угнали чеченцы. Всякое воровство, всякий грабеж на линии отзывался на мирных немедленным возмездием, а были случаи, когда Вельяминов привлекал к ответственности и самих владельцев. Однажды казаки заложили секрет в каюке, выдвинутом на середину Терека, и подстерегли шестерых абреков, переправлявшихся на нашу сторону. Залп с каюка положил одного чеченца на месте, но казаки не успели захватить тела, потому что каюк сел на мель, а горцы, воспользовавшись этим, вытащили труп из воды и взяли с собой. Дело происходило на глазах мирного пикета, который по ту сторону Терека занимали в ту ночь жители Нового-Юрта. Казаки кричали с каюка, чтобы они ловили чеченцев, но пикет не сделал к этому ни малейшей попытки. На другой день, когда от ново-юртовцев потребовали ответа, почему они, находясь в таком близком расстоянии, не дали помощи и не отбили у хищников тела убитого, они отвечали, что сами ожидали нападения и потому не решились бежать на выстрелы. Вельяминов потребовал в Грозную владельца аула Шах-Гирея и засадил его в каземат. “По моему мнению, – писал он Эмануэлю, – за подобное поведение полезно владельцев не только подвергать строгому аресту, но, смотря по важности происшествия, можно иногда и владения лишить, ибо подобное поведение есть истинная измена”.

Мы увидим впоследствии, что тяжелое положение надтеречных аулов, вечно стоявших между двумя огнями, улучшилось только лишь тогда, когда в сороковых годах заложена была сунженская линия, совершенно отгородившая эти аулы от их немирных собратий.

Другое положение дел помнил на линии генерал Вельяминов. Принадлежа к числу тех людей, которые всецело приносили свою жизнь на пользу отечества, он и в отношении других требовал того же самопожертвования, которое считал нормальным в каждом человеке, и из подобных взглядов не исключал даже горцев, принявших покорность. Вот почему он не хотел разыскивать причин, которые заставляли мирных уклоняться, так или иначе, от исполнения долга, а требовал от них того, чего должен был потребовать по своему характеру – безусловной верности. В этом убеждении он находил необходимым не выжидать уже исполнения общего плана Паскевича, а тушить пожар там, где он начинался. Он хотел показать и немирным чеченцам, говоря восточным изречением, “что у человека не должно быть двух языков и двух сердец” и что шатание между Кази-муллой и русским правительством может им дорого стоить.

Таким образом экспедиция была им решена, и войска получили приказание готовиться к походу.

Стремясь обеспечить успех, Вельяминов нашел необходимым обратиться к услугам опытного вожака-лазутчика, которому мог бы доверить свои сокровенные планы. Но так как ни одного чеченца он не допускал к себе, то выбор его остановился на уряднике Моздокского казачьего полка Семене Атарщикове, – личности, прошедшей не бесследно в укладе быта нашего линейного казачества. Это был человек известный на левом фланге всем, от мала до велика, – человек, соединявший в себе все достоинства и все недостатки типа, созданного самой жизнью казака-порубежника. Смолоду он имел много кунаков среди немирных чеченцев, якшался с ними, вместе ездил отбивать ногайские табуны, переправлял во время чумы бурки на русскую сторону, вел ожесточенную войну с карантинной стражей, и за свои деяния ему не раз доводилось прогуливаться по “зеленой улице”. Однажды за какую-то чересчур уже крупную шалость, которая в глазах начальства показалась просто изменой, ему пришлось пройти сквозь строй через тысячу человек четыре раза. Но Семен Атарщиков, с его железной натурой, выдержал и это испытание. Быть может, другому давно бы уже быть на виселице, но Атарщикова спасала необыкновенная храбрость, удаль, сметливость и, наконец, та безусловная готовность, с которой он в равной степени бросался и на дурное, и на хорошее рыцарское дело. Когда, в критические минуты жизни, ему грозила петля, он выкупал свою голову, привозя из гор головы каких-нибудь известных разбойников, или оказывал услугу в качестве проводника, так как при своих опасных поездках изучил Чечню лучше любого чеченца. Вот этого-то человека приблизил к себе Вельяминов, доверил ему то, чего не доверял самым близким людям, и Атарщиков провел его отряд из конца в конец, предохранив от потерь и всяких случайностей.

Из книги Инквизиция автора Григулевич Иосиф Ромуальдович

Из книги История города Рима в Средние века автора Грегоровиус Фердинанд

5. Начало понтификата Сильвестра II. - Дар Оттона III. - Предвестники крестовых походов. - Венгрия становится римской Церковной провинцией. - Оттон III на Авентине. - Мистицизм Оттона III. - Отъезд его в Германию. - Возвращение в Италию, 1000 г. - Трудное положение Сильвестра II.

автора Рапопорт Яков Львович

Предвестники ареста. Арест, обыск, реакция окружения. Лубянка, первые впечатления Нарастали события в личном плане. Смысл некоторых из них мне стал понятен только после ареста. К ним относится вызов в райвоенкомат в декабре 1952 года, т. е. за несколько недель до ареста.

Из книги На рубеже двух эпох. Дело врачей 1953 года автора Рапопорт Яков Львович

Предвестники конца "дела врачей". Вызов на лубянку 14 марта к генералу, а 21 марта в правительственную комиссию. Разоблачение обвинений. Прекращение следствия Вечером 14 марта в камеру вошел надзиратель, но, вместо обычного маршрута на допрос, повел меня вниз, в комнату,

Из книги Тайны смутных эпох автора Миронов Сергей

Глава 2 ПРЕДВЕСТНИКИ ВЕЛИКОЙ СМУТЫ Быть может, прежде губ уже родился шепот? И в бездревесности кружилися листы? И те, кому мы посвящаем опыт, До опыта приобрели черты? Осип Мандельштам МЕЛКИЕ СОБЫТИЯ – КРУПНЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ В непрерывном историческом процессе каждое

Из книги Всемирная история: в 6 томах. Том 3: Мир в раннее Новое время автора Коллектив авторов

ВОССТАНИЯ Невозможно найти текст, в котором XVII в. не назвали бы «бунташным». Действительно, в этот период страну особенно часто сотрясали народные возмущения, истоки которых, возможно, кроются в Смутном времени. Оно принесло, с одной стороны, тяготы и разруху, с другой -

Из книги Кавказская война. Том 5. Время Паскевича, или Бунт Чечни автора

XX. ПРЕДВЕСТНИКИ ВОССТАНИЯ В начале 1830 года Чечня переживала тревожное время. Ей грозила участь попасть между двумя огнями: с одной стороны шли неясные слухи о приготовлениях Паскевича к большой экспедиции, грозившей Кавказу покорением всех его племен от Черного до

Из книги История Беларуси автора Довнар-Запольский Митрофан Викторович

§ 6. ХОД ВОССТАНИЯ Ход восстания 1863 г. не представляет для нас интереса. Его интерес в варшавских перипетиях, предшествовавших открытым выступлениям 63 г. Это - бесконечные споры и соревнования между «белыми» и «червоными» (аристократическим и демократическим течениями

Из книги Кавказская война. Том 3. Персидская война 1826-1828 гг. автора Потто Василий Александрович

I. ПРЕДВЕСТНИКИ ПЕРСИДСКОЙ ВОЙНЫ В эпоху великих европейских войн, 12 октября 1813 года, Гюлистанский договор заключил собой десятилетнюю войну между Россией и Персией. Но следовавшие затем тринадцать лет мира были лишь продолжительным перемирием. Затишье, восстановившее

3. Ход восстания Восстание охватило огромную территорию: Оренбургский край, Урал, Приуралье, Нижнее и Среднее Поволжье, и прошло несколько этапов:3.1. Первый период (сентябрь 1773 г. – март 1774 г.). Восстание началось 17 сентября с выступления небольшого отряда казаков,

Из книги Пропавшая грамота. Неизвращенная история Украины-Руси автора Дикий Андрей

Цель восстания Какова же была конечная цель восстания? В этом вопросе мнения историков расходятся. Задача была вполне определенная: освободиться. А что же дальше за освобождением? Одни считают, что конечной целью восстания было создание совершенно независимого

Из книги Освобождение России. Программа политической партии автора Именитов Евгений Львович

Предвестники грозы На нашу страну надвигается гроза системного кризиса. Это более серьезное явление, чем кризис финансовый. Системный кризис означает, что действующие в стране институты управления экономикой и социальной сферой не справляются со своими задачами. Они