Не о былом вздыхают розы. Анализ стихотворения «Весна» Тютчева

Как ни гнетет рука судьбины,
Как ни томит людей обман,
Как ни браздят чело морщины
И сердце как ни полно ран,
Каким бы строгим испытаньям
Вы ни были подчинены, -
Что устоит перед дыханьем
И первой встречею весны!

Весна... Она о вас не знает,
О вас, о горе и о зле;
Бессмертьем взор ее сияет,
И ни морщины на челе.
Своим законам лишь послушна,
В условный час слетает к вам,
Светла, блаженно-равнодушна,
Как подобает божествам.

Цветами сыплет над землею,
Свежа, как первая весна;
Была ль другая перед нею -
О том не ведает она;
По небу много облак бродит,
Но эти облака ея,
Она ни следу не находит
Отцветших весен бытия.

Не о былом вздыхают розы
И соловей в ночи поет,
Благоухающие слезы
Не о былом Аврора льет, -
И страх кончины неизбежной
Не свеет с древа ни листа:
Их жизнь, как океан безбрежный,
Вся в настоящем разлита.

Игра и жертва жизни частной!
Приди ж, отвергни чувств обман
И ринься, бодрый, самовластный,
В сей животворный океан!
Приди, струей его эфирной
Омой страдальческую грудь -
И жизни божеско-всемирной
Хотя на миг причастен будь!

No matter how oppressive is the hand of fate,
is human deceit,
no matter how deeply they furrow our brows,
wound our hearts,
no matter how severe are the trials
to which we daily must succumb,
what can resist the breath of
and that first encounter with spring!

Spring does not know us,
us, our grief, our malice ...
Her gaze shines with immortality.
There’s not a wrinkle on her brow.
She obeys her own laws.
At the appropriate time she flies down,
bright, blissfully indifferent,
as befits a goddess.

She scatters blossoms on the earth.
She is fresh, like the first spring.
Was there another before?
She doesn’t need to know.
The sky is cloud-covered.
These clouds are her own, leaving not a trace
of the extinct life of former springs.

Roses do not sign about the past,
nor do nightingales sing it.
Dawn does not shed tears
of fragrance for the past,
and terror of the ineluctable end
does not flow from trees and branches.
Their life, like the boundless ocean,
is entirely poured into the present.

All the game, the sacrifice of individual life!
Come, throw off the deceit of feelings
and throw yourself lustily, omnipotently
into this life-creating ocean!
Come on, in its ethereal stream
wash your suffering breast
and in this divinely all-peaceful life
for just one moment be a guest!

Как ни гнетет рука судьбины,
Как ни томит людей обман,
Как ни браздят чело морщины,
И сердце как ни полно ран,
Каким бы строгим испытаньям
Вы ни были подчинены -
Что устоит перед дыханьем
И первой встречею весны!
Весна… она о вас не знает,
О вас, о горе и о зле,
Бессмертьем взор ее сияет,
И ни морщины на челе.
Своим законам лишь послушна,
В условный час слетает к вам
Светла, блаженно-равнодушна,
Как подобает божествам.
Цветами сыплет над землею,
Свежа, как первая весна;
Была ль другая перед нею -
О том не ведает она:
По небу много облак бродит,
Но эти облака ея,
Она ни следу не находит
Отцветших весен бытия.
Не о былом вздыхают розы
И соловей в ночи поет,
Благоухающие слезы
Не о былом аврора льет -
И страх кончины неизбежной
Не свеет с древа ни листа:
Их жизнь, как океан безбрежный,
Вся в настоящем разлита.

КОММЕНТАРИИ:
Автограф неизвестен.
Первая публикация - Совр . 1839. Т. XIII. С. 169–170, с подписью «Ф. Т-въ». Затем - Совр . 1854. Т. XLIV. С. 6–7; Изд. 1854 . С. 8–9; Изд. 1868 . С. 11–12; Изд. СПб., 1886 . С. 76–78; Изд. 1900 . С. 123–124.
Печатается по первой публикации.
В первом издании 14-я строка - «В условный час слетает к вам», в изданиях 1854 г. и дальнейших - «В условный час слетает к нам»; 39-я строка в первом издании - «И жизни божеско-всемирной», в изданиях 1854 г. и следующих - «И жизни божески-всемирной». В первых изданиях использованы любимые тютчевские знаки - тире, многоточия, восклицательный знак. Впоследствии эти знаки все больше исчезают. Особенно в Изд. 1900 приглушены тютчевские эмоции: исчезли все тире в конце строк, многоточие сохранилось лишь в 12-й строке (после слова «на челе»), появились отяжеляющие движение стиха точки с запятой, получилось замедленное, со многими остановками движение мыслей и чувств, что мало было свойственно поэту. В Изд. СПб., 1886 в конце стихотворения поставлен год - «1829». Список в Сушк. тетради (с. 5–6) близок первому изданию: 14-я строка - «В условный час слетает к нам», но карандашом исправлена буква «н» на «в» (получилось «к вам»); 39-я строка - «И жизни божеско-всемирной». В 3-й строке было: «Как ни браздят чела морщины»; на полях написано «чело»; в 28-й строке в слове «аврора» строчная буква. В 29-й строке - «неизбежный», но исправлено на «неизбежной». На полях рядом с 35-й строкой («И ринься, бодрый, самовластный») написано карандашом: «Ради цензуры «неподвластный». Таков факт, говорящий о подозрительном отношении цензуры к стихам Тютчева, с чем приходилось считаться издателям. В списке Муран. альбома не учтены карандашные исправления, и 14-я строка - «В условный час слетает к нам».
Г.И. Чулков не принял датировку в Изд. СПб., 1886 (1829 г.), полагая, что стихотворение было создано в промежутке между 1831–1839 гг. К.В. Пигарев, указав на цензурное разрешение Совр . - 21 декабря 1838 г., уточняет верхнюю границу временного отрезка.
Н.А. Некрасов полностью процитировал стихотворение, назвал «превосходным» и определил его место как «переход» поэта к тем произведениям, в которых к мастерски нарисованной картине природы присоединяются «мысль, постороннее чувство, воспоминание» (Некрасов . С. 210–211). И.С. Аксаков (Биогр . С. 47) процитировал две строки стих.: «Их жизнь, как океан безбрежный, / Вся в настоящем разлита…». Выделив курсивом вторую строку, он, развивая мысль о своеобразии духовной самоотдачи Тютчева, об интеллектуальном и эмоциональном поглощении жизни, которые были ему свойственны, прибавляет: «…ум постоянно голодный, пытливый, серьезный, сосредоточенно проникавший во все вопросы истории, философии, знания; душа, ненасытно жаждущая наслаждений, волнений, рассеяния, страстно отдававшаяся впечатлениям текущего дня, так что к нему можно было бы применить его собственные стихи про творения природы весною», а в дальнейшем повествовании еще прибавил: «Сколько глубокой мысли в его «Весне» (Биогр . С. 110).
Л.Н. Толстой отметил это стихотворение буквой «Т» (Тютчев) (ТЕ . С. 145), а в письме к А.А. Толстой от 1 мая 1858 г. сообщал: «Я, должен признаться, угорел немножко от весны и в одиночестве. Желаю вам того же от души. Бывают минуты счастия сильнее этих; но нет полнее, гармоничнее этого счастья.

И ринься бодрый, самовластный
В сей животворный океан.

Тютчева «Весна», которую я всегда забываю зимой и весной невольно твержу от строчки до строчки» (ЛТ . Т. 60. С. 265).
Уясняя философское содержание пантеизма Тютчева, С.Л. Франк утверждал, что «в мире не существует для него разрыва между только телесным и духовным, между мертвым и живым, поскольку единая божественная жизнь проникает собою без остатка все сущее, и всякая индивидуальная обособленность является лишь призрачной, лишенной метафизической опоры». Он процитировал последнюю строфу и отметил два момента в этом стихотворении: описание «пантеистического слияния личного сознания с всеединым», но также «глубочайшую двойственность, проникающую для Тютчева все мироздание». Таким образом, философ прокомментировал цитируемую строфу: «Причастность, «хотя на миг», божески-всемирной жизни есть для человеческого сознания излечение «страдальческой груди» свежестью и светлостью божественной стихии, возрождение от гнета и тоски к бодрости и ясности весенней природы» (Франк . С. 2).
В.Я. Брюсов отмечал: «Таковы его стихи о весне, проникнутые «пантеистическим» <…> стремлением - слиться с общим оживлением, воскресением земли после зимнего сна, таковы пленительные описания ранней осени, грозы, дождя и т. п.» (Брюсов . С. 9). В примечании к стих. «Весна» он поясняет понятие пантеизма, художественное воплощение которого он здесь нашел: «Выражение взглядов пантеизма <…> учения, по которому «частная», личная жизнь есть обман, ложь. В действительности существует лишь общая жизнь всей вселенной. Поэт призывает победить в себе самообман личной («индивидуальной») жизни и слиться с миром в весенней радости» (там же. С. 12).

Как ни гнетет рука судьбины,
Как ни томит людей обман,
Как ни браздят чело морщины
И сердце как ни полно ран;
Каким бы строгим испытаньям
Вы ни были подчинены,-
Что устоит перед дыханьем
И первой встречею весны!

Весна… она о вас не знает,
О вас, о горе и о зле;
Бессмертьем взор ее сияет,
И ни морщины на челе.
Своим законам лишь послушна,
В условный час слетает к вам,
Светла, блаженно-равнодушна,
Как подобает божествам.

Цветами сыплет над землею,
Свежа, как первая весна;
Была ль другая перед нею —
О том не ведает она:
По небу много облак бродит,
Но эти облака — ея;
Она ни следу не находит
Отцветших весен бытия.

Не о былом вздыхают розы
И соловей в ночи поет;
Благоухающие слезы
Не о былом Аврора льет,-
И страх кончины неизбежной
Не свеет с древа ни листа:
Их жизнь, как океан безбрежный,
Вся в настоящем разлита.

Игра и жертва жизни частной!
Приди ж, отвергни чувств обман
И ринься, бодрый, самовластный,
В сей животворный океан!
Приди, струей его эфирной
Омой страдальческую грудь —
И жизни божеско-всемирной
Хотя на миг причастен будь!

Анализ стихотворения «Весна» Тютчева

Стихотворение «Весна» («Как ни гнетет рука судьбины») было написано Федором Ивановичем Тютчевым в 1838-1839 гг. В это время в жизни поэта произошли трагические события. Его жена и дети отправились на пароходе «Николай I» в Турин. По пути пароход загорелся, жене и детям Тютчева удалось спастись, однако вскоре из-за нервного потрясения, подорвавшего ее здоровье, супруга поэта скончалась, оставив его одного с детьми на руках.

После этой трагедии поэт и пишет стихотворение «Весна», в котором поднимаются основные темы его творчества — природа и ее связь с человеческой жизнью. Несмотря на тяжелые жизненные события, Тютчев не потерял свою любовь ко всему живому и способность восхищаться красотой окружающего мира. Поэт в красках описывает наступающую весну, придает ей черты прекрасного живого существа, сравнивает ее с богиней. Особое внимание уделяется тому, что весна, несмотря на всю свою силу, равнодушна к человеческим бедам и горестям, прошлому и настоящему, она наступает всегда, когда приходит ее время и приносит с собой красоту независимо от того, что чувствует человек. В стихотворении ощущаются одновременно и грустные, и торжественные настроения. Как бы ни страдал человек, приход весны способен улучшить его состояние, помочь ему, поддержать, ведь страдание не бесконечно, и рано или поздно закончится. А вечная, прекрасная весенняя природа, расцветающая и наполняющаяся жизнью, способна помочь человеку вновь почувствовать радость и тоже наполниться жизнью.

Стихотворный размер произведения — обычный для поэзии Тютчева четырехстопный ямб. Произведение наполнено эпитетами, с помощью которых демонстрируется вся красота весны («благоухающие слезы», «кончины неизбежной», «животворный океан», «страдальческую грудь»), метафорами («гнетет рука судьбины», «томит людей обман», «вздыхают розы»). Встречаются сравнения («свежа, как первая весна», «жизнь, как океан безбрежный»). В стихотворении используются как женская, так и мужская рифма, чтобы показать противопоставление человека и природы. Природа вечна, прекрасна и, несмотря на всю свою красоту, равнодушна, а жизнь человека ограничена и далеко не всегда наполнена лишь радостью и удовольствием. Но человек, глядя на окружающую весеннюю природу, тоже получает частичку ее красоты, наполняется ее энергией, и жить становится легче, несмотря на все проблемы. Эта связь природы и человека — одна из основных тем в творчестве Тютчева.

На этой странице читайте текст Федора Тютчева, написанный в (?) году.

Как ни гнетет рука судьбины,
Как ни томит людей обман,
Как ни браздят чело морщины
И сердце как ни полно ран;
Каким бы строгим испытаньям
Вы ни были подчинены, —
Что устоит перед дыханьем
И первой встречею весны!

Цветами сыплет над землею,
Свежа, как первая весна;
Была ль другая перед нею —
О том не ведает она:
По небу много облак бродит,
Но эти облака - ея;
Она ни следу не находит
Отцветших весен бытия.

Не о былом вздыхают розы
И соловей в ночи поет;
Благоухающие слезы
Не о былом Аврора льет, —
И страх кончины неизбежной
Не свеет с древа ни листа:
Их жизнь, как океан безбрежный,
Вся в настоящем разлита.

Примечание:

Автограф неизвестен.

Первая публикация - Совр. 1839. Т. XIII. С. 169–170, с подписью «Ф. Т-въ». Затем - Совр. 1854. Т. XLIV. С. 6–7; Изд. 1854. С. 8–9; Изд. 1868. С. 11–12; Изд. СПб., 1886. С. 76–78; Изд. 1900. С. 123–124.

В первом издании 14-я строка - «В условный час слетает к вам», в изданиях 1854 г. и дальнейших - «В условный час слетает к нам»; 39-я строка в первом издании - «И жизни божеско-всемирной», в изданиях 1854 г. и следующих - «И жизни божески-всемирной». В первых изданиях использованы любимые тютчевские знаки - тире, многоточия, восклицательный знак. Впоследствии эти знаки все больше исчезают. Особенно в Изд. 1900 приглушены тютчевские эмоции: исчезли все тире в конце строк, многоточие сохранилось лишь в 12-й строке (после слова «на челе»), появились отяжеляющие движение стиха точки с запятой, получилось замедленное, со многими остановками движение мыслей и чувств, что мало было свойственно поэту. В Изд. СПб., 1886 в конце стихотворения поставлен год - «1829». Список в Сушк. тетради (с. 5–6) близок первому изданию: 14-я строка - «В условный час слетает к нам», но карандашом исправлена буква «н» на «в» (получилось «к вам»); 39-я строка - «И жизни божеско-всемирной». В 3-й строке было: «Как ни браздят чела морщины»; на полях написано «чело»; в 28-й строке в слове «аврора» строчная буква. В 29-й строке - «неизбежный», но исправлено на «неизбежной». На полях рядом с 35-й строкой («И ринься, бодрый, самовластный») написано карандашом: «Ради цензуры «неподвластный». Таков факт, говорящий о подозрительном отношении цензуры к стихам Тютчева, с чем приходилось считаться издателям. В списке Муран. альбома не учтены карандашные исправления, и 14-я строка - «В условный час слетает к нам».

Г.И. Чулков не принял датировку в Изд. СПб., 1886 (1829 г.), полагая, что стихотворение было создано в промежутке между 1831–1839 гг. К.В. Пигарев, указав на цензурное разрешение Совр. - 21 декабря 1838 г., уточняет верхнюю границу временного отрезка.

Н.А. Некрасов полностью процитировал стихотворение, назвал «превосходным» и определил его место как «переход» поэта к тем произведениям, в которых к мастерски нарисованной картине природы присоединяются «мысль, постороннее чувство, воспоминание» (Некрасов. С. 210–211). И.С. Аксаков (Биогр. С. 47) процитировал две строки стих.: «Их жизнь, как океан безбрежный, / Вся в настоящем разлита…». Выделив курсивом вторую строку, он, развивая мысль о своеобразии духовной самоотдачи Тютчева, об интеллектуальном и эмоциональном поглощении жизни, которые были ему свойственны, прибавляет: «…ум постоянно голодный, пытливый, серьезный, сосредоточенно проникавший во все вопросы истории, философии, знания; душа, ненасытно жаждущая наслаждений, волнений, рассеяния, страстно отдававшаяся впечатлениям текущего дня, так что к нему можно было бы применить его собственные стихи про творения природы весною», а в дальнейшем повествовании еще прибавил: «Сколько глубокой мысли в его «Весне» (Биогр. С. 110).

Л.Н. Толстой отметил это стихотворение буквой «Т» (Тютчев) (ТЕ. С. 145), а в письме к А.А. Толстой от 1 мая 1858 г. сообщал: «Я, должен признаться, угорел немножко от весны и в одиночестве. Желаю вам того же от души. Бывают минуты счастия сильнее этих; но нет полнее, гармоничнее этого счастья.

И ринься бодрый, самовластный
В сей животворный океан.

Тютчева «Весна», которую я всегда забываю зимой и весной невольно твержу от строчки до строчки» (ЛТ. Т. 60. С. 265).

Уясняя философское содержание пантеизма Тютчева, С.Л. Франк утверждал, что «в мире не существует для него разрыва между только телесным и духовным, между мертвым и живым, поскольку единая божественная жизнь проникает собою без остатка все сущее, и всякая индивидуальная обособленность является лишь призрачной, лишенной метафизической опоры». Он процитировал последнюю строфу и отметил два момента в этом стихотворении: описание «пантеистического слияния личного сознания с всеединым», но также «глубочайшую двойственность, проникающую для Тютчева все мироздание». Таким образом, философ прокомментировал цитируемую строфу: «Причастность, «хотя на миг», божески-всемирной жизни есть для человеческого сознания излечение «страдальческой груди» свежестью и светлостью божественной стихии, возрождение от гнета и тоски к бодрости и ясности весенней природы» (Франк. С. 2).

В.Я. Брюсов отмечал: «Таковы его стихи о весне, проникнутые «пантеистическим» <…> стремлением - слиться с общим оживлением, воскресением земли после зимнего сна, таковы пленительные описания ранней осени, грозы, дождя и т. п.» (Брюсов. С. 9). В примечании к стих. «Весна» он поясняет понятие пантеизма, художественное воплощение которого он здесь нашел: «Выражение взглядов пантеизма <…> учения, по которому «частная», личная жизнь есть обман, ложь. В действительности существует лишь общая жизнь всей вселенной. Поэт призывает победить в себе самообман личной («индивидуальной») жизни и слиться с миром в весенней радости» (там же. С. 12).