Евпаторийский десант трагедия и подвиг. Евпаторийский десант: трагедия и подвиг (3 фото). Монумент на карте Крыма

«В Евпатории уличные бои. Здесь под прикрытием боевых кораблей высадились мощные вражеские силы», начинает рассказ об очередном успехе немецких и румынских войск диктор немецкой кинохроники. В рождественские дни 1942 года в историю Великой Отечественной была вписана ещё одна страница, страшная и героическая. Наш десант был уничтожен немцами и румынами. Но это было одним из тех поражений, которыми солдаты, до конца исполнившие свой долг, могут по праву гордиться. И это был тот успех, который не приносит военной славы победителям.

В ночь с 5 на 6 декабря 1941 года в оккупированной Евпатории высадились несколько десятков моряков-разведчиков, которыми командовали капитан В.В.Топчиев и батальонный комиссар У.А.Латышев. Группы разведчиков провели ряд диверсий, разгромили полицейское управление и городскую управу Евпатории, захватив там различные документы, убили более десяти немецких солдат, освободили более 100 арестованных, сожгли склады, стоящие на рейде шхуны и Пассажирскую пристань, взяли 12 пленных и, не имея потерь (!), вернулись в Севастополь.

Успех окрылил. Когда в последние дни 1941 года были высажены крупные десанты в Керчи и Феодосии, командование решило отвлечь немецкие силы высадкой тактического десанта в Евпатории. Быстроходный тральщик «Взрыватель», семь катеров «МО» и буксира «СП-14» в 2:40 5 января 1942 года доставили к причалу десантников. Основной ударной силой был отдельный батальон морской пехоты (553 человека) под командованием капитан-лейтенанта К.Г.Бузинова и батальонного комиссара М.Г.Палея. С ними шли 60 разведчиков штаба флота под командованием капитана Топчиева. Планировалось, что десантники захватят город и продержатся несколько часов до подхода главных сил, поэтому вместе с ними высаживалось и городское начальство: председатель горисполкома Я.Цыпкин, начальник горотдела НКВД С. Иванов, начмил П.Березкин. Командовал высадкой уроженец Евпатории, капитан второго ранга Н.В.Буслаев.

Капитан второго ранга Николай Буслаев (погиб 05.01.42) и полковой комиссар Андрей Бойко (погиб 6.01.42)

Однако пристань была месяц назад практически уничтожена, и высаживаться пришлось в ледяную воду; два очень лёгких танка Т-37 (или Т-38) и сорокапятки выкатывали на берег буквально на руках. Да и немцы, севшие месяц назад в лужу, были начеку. По десантникам, прежде всего по «Взрывателю», был сразу открыт артиллерийский и миномётный огонь. Кавторанг Буслаев погиб на мостике «Взрывателя» практически сразу, погибли и около полусотни десантников. Командование принял полковой комиссар А.С.Бойко.

Однако в целом сперва всё шло по плану. Взвод Г.Пронина уничтожил немецкий патруль и направился к комендатуре. Рота лейтенанта Шустова прошла вглубь старого города и освободила из лагеря в районе мясокомбината около 300 военнопленных. Оперативно-чекистская группа Литовчука приступила к захвату местного гестапо. И, хотя гестапо взять не удалось, в целом к 10:00 старый город был практически освобождён. Штаб десанта расположился во взятой с боем гостинице «Крым».

Однако главные силы так и не пришли. Не удалась и попытка доставить десантникам хотя бы боеприпасы. Зато собрались с силами немцы. К 14:00 две эскадрильи бомбардировщиков с аэродрома Саки заработали по причалами, отрезая моряков от берега. В город вошли первоначально следовавший в Феодосию 105-й пехотный полк 72-й дивизии, разведывательный батальон 22-й дивизии, 70-й сапёрный батальоны, ряд вспомогательных частей, и даже одна из рот диверсионного полка «Бранденбург-800». В Евпатории, кстати, «бранденбуржцы» действовали в составе смешанного батальона вместе с солдатами сформированного в Вене отряда спецназначения «Tamara-II», в который входило 130 добровольцев-грузин, завербованных Абвером из числа эмигрантов, и 30 немецких инструкторов из «Бранденбурга». Немцы согнали к орудиям разбежавшихся было румынских артиллеристов и, накопив примерно пятикратное превосходство в силах, начали энергично уничтожать десант.

К вечеру на поддерживавшем по мере сил десантников «Взрывателе», куда поначалу доставляли раненых, закончились 100-мм боеприпасы, сорокапятка была взрывом сброшена за борт, выведена из строя 20-мм автоматическая пушка. Из-за разбитой рации приказа на отход с ранеными капитан В.Г.Трясцын получить не мог, а отходить без приказа не стал. Рулевое управление было разбито, и корабль управлялся только машинами. К 21:00 в штормовых условиях полумёртвый корабль был выброшен на прибрежную мель примерно в пяти километрах от Евпатории. Моряки уничтожили судовую документацию и ещё около часа вели бой с немцами, используя стрелковое оружие и чудом уцелевший ДШК. Немцы вывели на прямую наводку две артбатареи и начали расстреливать корабль из восьми стволов в упор. Капитан и боцман Этингоф взорвались, большая часть раненых и экипажа погибли, 19 раненых моряков машинной команды были захвачены в плен.

Немецкий часовой у погибшего «Взрывателя». В 1947 году останки тральщика разобрали на металлолом

Из экипажа «Взрывателя» спасся матрос Иван Клименко: известный до войны пловец-марафонец бросился в спасательном жилете в воду и поплыл к Севастополю. На траверзе Николаевки, то есть примерно на полпути, терявшего сознание моряка, проплывшего около 17 миль в ледяной воде, подобрал наш патрульный катер.

К 5:00 6 января у гостиницы «Крым» оставалось не более 130 десантников. Эффективно сопротивляться возможности больше не было. Было принято решение разделиться на группы и пробиваться через город в степь.

Гостиницу немцы взорвали, подвалы выжгли огнемётами, из руин вытащили 17 живых десантников, которых, как было объявлено местным жителям, собирались сразу расстрелять. В этот момент над городом появился советский самолёт-разведчик. Десантник А.Корниенко воспользовался поднявшейся паникой и запрыгнул в крытый кузов ближайшего грузовика. На нём он доехал до Симферополя, а уже оттуда вышел в Керчь.

Морской пехотинец Алексей Семёнович Корниенко - по-видимому, последний ветеран Евпаторийского десанта, во время его одного из последних приездов в Евпаторию в 2008 году

В больнице были расстреляны около двадцати раненых моряков и помогавшие им врачи и санитары. По показаниям свидетелей, все моряки приняли пули в лицо и грудь.

Отряд из 60 десантников сутки скрывался на Русской улице в доме Прасковьи Перекрестенко и Марии Глушко. В ночь на 8 января они разбились на группы и ушли. До Севастополя дошла только одна пятёрка из спецотряда особого отдела во главе с капитан-лейтенантом И.Ф.Литовчуком.

17 десантников погибли в бою у деревни Ораз (сейчас Колоски).

За помощь десантникам, участие в боевых действиях и укрывательство сразу было расстреляно не менее 1375 жителей Евпатории. Особенную доблесть в расстрелах проявили готовящиеся десталинизировать Грузию «тамаровцы».

Чтобы выяснить судьбу десанта, радиосвязь с которым прервалась с 11:00 5 января, командование выслало из Севастополя разведгруппу в составе 12 человек на подводной лодке М-33. Группа высаживалась на надувных лодках в районе маяка. Одну лодку с тремя разведчиками унесло в открытое море, девять человек под командой комиссара Латышева (того самого, участвовавшего в лихой высадке месяц назад) к 2:00 8 января добрались до берега. Они радировали о гибели десанта и получили задание: в течение не более шести дней вести разведку береговой линии обороны немцев в заданном районе. Ежедневно передавая разведданные, группа дошла до Ак-Мечети (Черноморского). Но комиссар Латышев ненадолго пережил своего друга, капитана Топчиева. Группа должна была выйти на берег для посадки в высланный за ней катер 14 января, однако при переходе дороги между сёлами Молочное и Абрикосовка была обнаружена немецкой автоколонной. В 12:15 минут радист Потапенко передал: «Мы окружены фаши­стами. Ведём бой, но кончаются боеприпасы и выйти из окружения нет никакой возмож­ности». Разведчики продержались три с половиной часа. В 15:48 в Севастополе приняли последнюю радиограмму: «Подрываюсь на собственной гранате. Прощайте, товарищи».

Немцы дорого заплатили за победу над десантом

2 января 1942 года Ставка ВГК утвердила план операции, предусматривавшей высадку морских десантов в районах Алушты, Ялты, Перекопа и Евпатории. Для высадки десанта в Евпатории из кораблей Черноморского флота ВМФ СССР был сформирован отряд высадки десанта под командованием капитана 2-го ранга Н. В. Буслаева и полкового комиссара А. С. Бойко: базовый тральщик «Взрыватель», 7 сторожевых катеров типа «МО-IV» и морской буксир «СП-14» . Евпаторийский десант состоял из усиленного батальона морской пехоты. Немецко-румынские силы в Евпатории включали в себя немецко-полицейский гарнизон города и силы, подчинённые комендатуре порта, а также части береговой артиллерии.

Десантники высадились на частично разрушенные причалы порта и заняли причалы без выстрелов. Десантники (среди которых было немало евпаторийцев, хорошо ориентировавшихся на местности) скрытно начали проникновение в город. По оставшемуся у Товарной пристани катеру МО-036 открыл огонь пулемёт из здания церкви. Комендоры МО-036 открыли огонь и подавили пулемётную точку, десантники начали атаку противника. В возникшей суматохе быстро продвинувшаяся в глубину города рота морских пехотинцев в районе мясокомбината обнаружила и освободила большую группу советских военнопленных. Одновременно в городе вспыхнуло восстание , в котором участвовала часть населения города и прибывшие на подмогу партизаны. Находившиеся в городе силы не сумели помешать высадке десанта и подавить восстание , румынский артиллерийский полк оставил свои позиции. Опомнившись, немцы начали освещать порт и залив, и открыли артиллерийско-миномётный огонь. Продолжив наступление, к 6:00 утра десантники овладели южной частью города, укрепили здание гостиницы «Крым», но дальнейшее продвижение было остановлено у здания курортной поликлиники.

Командование 11-й армии вермахта направило против десанта подкрепления : сначала сводный батальон, в который вошли силы, находившиеся в районе Евпатории, затем в Евпаторию прибыли разведывательный батальон 22-й пехотной дивизии, 70-й сапёрный батальон и несколько немецких и румынских артиллерийских батарей, вслед за ними в Евпаторию был направлен 105-й пехотный полк 72-й пехотной дивизии, переброшенный на автомашинах из-под Балаклавы. В 10:00 часов утра 5 января 1942 года А. С. Бойко передал с борта тральщика радиограмму о том, что положение угрожающее и десанту необходима немедленная помощь. В 11:00 радиосвязь с батальоном была утрачена. 6 января 1942 года к Евпатории был направлен эсминец «Смышлёный», однако он не сумел установить контакт с десантом , поскольку был обстрелян с берега танками, получил повреждения и был вынужден вернуться. На следующую ночь к Евпатории были отправлены лидер «Ташкент» (с разведгруппой) и два катера типа «большой охотник» (с десантом из 400 человек). Разведчики установили, что на причалах установлены пулемёты, у причалов Евпатории находятся немцы, а десант уничтожен.

Бои в городе шли за каждый дом и продолжались в течение трёх дней. Несколько пошедших на прорыв из города десантников сумели достичь каменоломен и некоторое время продолжали вести бой, ещё несколько сумели прорваться из города. Из семисот десантников осталось в живых меньше сотни. Евпаторийский десант отвлёк часть сил противника от Севастополя, а также способствовал закреплению успеха советских войск на Керченском полуострове.

Нет, наверное, такого человека, который бы не слышал песни Владимира Высоцкого «Черные бушлаты». Но вот какому событию она посвящена и кто стал прообразами героев пронзительной военной баллады, известно немногим.

Сам великий бард на одном из своих концертов рассказывал, что однажды, прогуливаясь с друзьями по берегу моря, увидел памятник, установленный прямо у кромки воды. Поинтересовался, в честь кого он воздвигнут в столь необычном месте. И услыхав полную трагизма историю евпаторийского десанта, не мог не взяться за перо…

НАЧАЛО 1942 ГОДА. Немцы продолжают предпринимать оголтелые попытки овладеть Севастополем. Чтобы оттянуть силы противника от главной базы Черноморского флота и блокировать его резервы, командование Севастопольского оборонительного района приняло решение высадить на крымское побережье несколько тактических десантов. К наступлению темноты на корабли погрузились 740 человек, три легких артиллерийских тягача Т-20 «Комсомолец» с тремя 45-мм орудиями и два плавающих танка Т-37.
В 23 часа 30 минут отряд кораблей - тральщик «Взрыватель», морской буксир СП-14 и семь морских охотников типа МО-IV - под общим командованием капитана 2-го ранга Н. Буслаева взял курс на Евпаторию. Шли без огней, соблюдая полную светомаскировку. Двигатели, переведенные на подводный выхлоп, практически не издавали шума.
В 2 часа 41 минуту 5 января корабли подошли к точке развертывания и по сигналу с флагмана устремились к заранее намеченным пунктам высадки десанта. Ровно в 3 часа ночи высадка началась.
Удивительным было то, что противник не оказывал ни малейшего сопротивления. Четыре морских охотника одновременно ошвартовались у Хлебной и Товарной пристаней, разгрузились, также беспрепятственно отошли и заняли позиции на рейде. Следом к причалам подошла еще пара охотников. Они зажгли сигнальные огни, обозначив створы для подхода и швартовки тральщика и буксира, а находившиеся на них десантники стали готовить сходни для выгрузки тяжелой техники. Седьмой катер все это время находился у входа в порт, координируя по рации действия кораблей и подразделений десанта. Пока все шло как по нотам.
С тральщика оставалось выгрузить один тягач, последнее орудие и часть боезапаса, когда акваторию порта прорезали лучи прожекторов. И сразу же ожила румынская береговая батарея, к причалам потянулись цепочки трассирующих пуль немецких пулеметов. Корабли открыли ответный огонь.
В Севастополь ушла телеграмма: «Высадку продолжаем под сильным артиллерийско-пулеметным огнем. Буслаев». А в следующую минуту тральщик накрыл залп румынских пушек. Командир десанта, находившийся на кормовом мостике «Взрывателя», был прошит несколькими осколками. Погиб весь расчет кормового 45-мм орудия, взрывной волной артиллерийский тягач был сброшен в воду. Радист отстучал вторую телеграмму: «Буслаев убит. Принял командование операцией. Полковой комиссар Бойко». Высадив десант и выгрузив боеприпасы, «Взрыватель» и СП-14 отошли в море. Вскоре к ним присоединились шесть катеров. На рейде оставался лишь МО-041, который должен был забирать раненых и доставлять их на корабли. Носовое 100-мм орудие тральщика оставалось невредимым и открыло огонь по целям на берегу, поддерживая продвижение десантников в глубь города. К нему тотчас присоединились сорокапятки морских охотников.

Город наш
МЕЖДУ ТЕМ бои на улицах Евпатории разгорались. Немцев в городе практически не было, лишь находившиеся на лечении раненые да ожидавшие назначения выздоравливающие. Основные силы гарнизона составляли румынский артиллерийский и кавалерийский полки, всю внутреннюю службу несли полицейские подразделения, сформированные из крымских татар. Эти обстоятельства способствовали тому, что большая часть города довольно быстро оказалась в руках десантников.
Ожесточенное сопротивление им пришлось встретить лишь у гостиницы «Крым», на крыше которой немцы успели установить крупнокалиберные пулеметы, да у здания поликлиники санатория «Ударник», где располагалось гестапо. И если гостиницей моряки все же овладели, то гестаповцев даже в кровавой рукопашной, вспыхнувшей во дворе и на первом этаже поликлиники, одолеть не смогли: те дрались с отчаянием обреченных и в плен не сдавались.
Зато на других направлениях десантникам сопутствовала удача. Группа разведчиков капитан-лейтенанта Литовчука забросала гранатами береговую батарею, на мысе Карантинный, и захватила расположенную там же электростанцию. Еще две батареи у складов конторы «Заготзерно» уничтожила рота старшего лейтенанта Шустова.
Перебив немногочисленную охрану, морские пехотинцы ворвались в лагерь для военнопленных и освободили более 500 находившихся в нем бойцов и командиров Красной Армии. Около 200 из них оказались в состоянии держать в руках оружие. Тут же был сформирован отдельный отряд, который присоединился к основным силам десанта и вступил в бой. На свою беду именно на их пути оказалась городская больница с ранеными немецкими солдатами: вчерашние пленные убивали их без выстрелов - прикладами, штыками, ножами. И вряд ли за это их можно осуждать…
Тем временем отряд милиционеров и пограничников во главе с капитаном Березкиным занял управление городской полиции и жандармерии. Им в руки попали личные дела всех изменников родины, изъявивших желание служить оккупантам, списки полицейской агентуры и осведомителей. Сейфы с этими и другими важными документами были тут же доставлены на берег и на одном из морских охотников отправлены в Севастополь.
Легкие плавающие танки Т-37 оказались малоэффективными в городских условиях. Один из них был придан группе морских пехотинцев, высадившейся на Товарной пристани. Войдя в город, экипаж танка расстрелял из пулеметов прожектора и артиллерийских корректировщиков, располагавшихся на крыше гостиницы «Бо-Риваж», после чего машина в сопровождении десантников двинулась в сторону железнодорожного вокзала. На переезде Т-37 уничтожил из пулемета румынский грузовик и находившихся в нем солдат, но в завязавшейся перестрелке был убит командир танка, неосмотрительно высунувшийся из люка. Механик почему-то решил оставить исправный танк и, сняв пулемет, пешим присоединился к морпехам.
А вторая машина была подбита в первые минуты боестолкновения на площади Металлистов и в боях за город ничем себя проявить не смогла.
К рассвету практически весь старый город был очищен от гитлеровцев. Штаб батальона разместился в гостинице «Крым». Утром сюда стали стекаться евпаторийцы - бывшие участники истребительных батальонов и полка народного ополчения, сформированных в городе перед приходом фашистов. Теперь эти люди требовали дать им оружие. Недостатка в трофеях морские пехотинцы не испытывали, поэтому численность тех, кто готов был удерживать захваченный плацдарм до подхода второй волны десанта, очень быстро утроилась. И если в Евпатрию удалось бы высадить основные силы 2-го полка морской пехоты с артиллерий и бронетехникой, то создалась бы реальная угроза всей немецкой группировке в западной части полуострова. Но…
Десантники и жители города с тоской и тревогой смотрели на море, тщетно силясь разглядеть там приближающиеся корабли: ветер крепчал, волны росли, начинался шторм. К 9 часам он уже достигал 8 баллов.

Разгром
ВСЕ ПОНИМАЛИ, что тот, кто быстрее подтянет резервы, в конце концов и будет праздновать победу. Немцы спешно перебрасывали к Евпатории 105-й пехотный полк, снятый из-под Балаклавы, закаленные в боях 22-й разведывательный и 70-й саперный батальоны, три батареи 105-мм орудий.
77-я бомбардировочная эскадрилья, базирующаяся под Саками, была полностью переключена на авиационную поддержку изготовившихся к штурму подразделений. Она же должна была уничтожать корабли десанта, остававшиеся на рейде Евпатории, и те, что попробуют прорваться из Севастополя, несмотря на бушующее море.
Советское же командование, справедливо полагавшее, что до окончания шторма высадка второй волны десанта исключена, и опасавшееся массированных ударов по кораблям с воздуха, отправку помощи планировало лишь в ночь с 5 на 6 января…
Создав почти пятикратное превосходство в живой силе, гитлеровцы в 10 часов ринулись отвоевывать утраченное за ночь. «Юнкерсы», которым от аэродрома базирования до Евпатории было всего 15 минут лета, постоянно висели над городом. Не имея радиостанций, десантники, присоединившиеся к ним горожане и военнопленные не могли создать единого фронта обороны. Практически сразу бой распался на отдельные очаги. Тяжелого вооружения у морских пехотинцев не оставалось: легкие танки, тягачи и 45-мм орудия были уничтожены еще в ходе ночных боев. Единственное, на что могли рассчитывать десантники, - продержаться до наступления темноты. И они держались, отчаянно обороняя каждый дом.
Сохранились воспоминания о тех событиях командира немецкого 70-го саперного батальона подполковника Хуберта Риттера фон Хайгля. В своем дневнике он записал: «К 14 часам, беря дом за домом, нам удалось вновь закрепиться в старом городе. Наступление продолжалось после эффективного ввода в бой самолетов. Но все равно из-за каждого угла, из едва укрепленных убежищ обязательно кто-либо показывался и стрелял в нас. Продвижение вперед мои саперы обеспечивали собственными средствами борьбы: огнеметами, подрывными боеприпасами и бензином».
Все это время тральщик, буксир и морские охотники маневрировали в акватории Евпаторийской бухты, стремясь избежать бомбовых ударов, и, когда позволяла обстановка, вели огонь по целям на берегу. Каждый из охотников потерял почти половину своего экипажа, получил не менее десятка пробоин от осколков авиабомб. Но особенно досталось «Взрывателю».
Немецкие самолеты буквально роились над ним. Временами корабль полностью скрывался за стеной воды. В корпусе было множество мелких повреждений, вышел из строя носовой дизель. К этому времени на тральщике находилось большое количество раненых, переправленных катерами с берега. Но из-за разбитой радиостанции приказа на отход командир капитан-лейтенант Трясцын получить не мог, а самостоятельно уйти не посмел: десятью днями ранее в ходе Керченско-Феодосийской десантной операции БТЩ Т-412 «Арсений Раскин», за два дня израсходовав боезапас и будучи перегруженный ранеными, без приказа вернулся в Новороссийск. Командира и комиссара корабля за самовольное оставление района операции приговорили к расстрелу, в самый последний момент изменив приговор на разжалование в рядовые и отправку на фронт…
Еще в 11 часов на «Взрывателе» получили радиограмму из гостиницы «Крым» от комбата Бузинова: «Положение угрожающее, требуется немедленная помощь людьми, авиацией, кораблями». Полковой комиссар Бойко ретранслировал ее в Севастополь. Больше сообщений с берега не поступало, хотя перестрелка и взрывы в городе не стихали вплоть до наступления темноты: по всей Евпатории происходило множество мелких схваток, каждая из которых неминуемо заканчивалась гибелью десантников.
В городской больнице кровавая драма повторилась спустя всего лишь несколько часов: теперь уже ворвавшиеся в нее гитлеровцы застали в палатах около 50 тяжелораненых моряков, которым оказывали помощь местные врачи и санитары. Все они вместе с медперсоналом были расстреляны во дворе госпиталя.
Через посыльных комбат передал приказ отдельным группам десантников отходить в порт, желая удержать хотя бы часть побережья с пригодными для высадки причалами. Но это не удалось, и к 17 часам уцелевшие собрались в гостинице «Крым». Подсчет сил показал, что в распоряжении капитан-лейтенанта оставалось 123 моряка и около 200 бойцов из числа освобожденных пленных и местных жителей. Все - с оружием, но практически без патронов.
Стало ясно, что десант обречен. Поэтому Бузинов принял решение разделиться на небольшие группы и пробиваться из города в степь, пытаясь под покровом темноты добраться до Мамайских каменоломен. Прикрывать отход товарищей остались 46 морских пехотинцев. Забаррикадировав двери и окна первого этажа, они приняли свой последний бой, который завершился лишь утром 6 января. Вот еще одна выдержка из дневника подполковника фон Хайгля: «До наступления дня мы так приблизились к последнему очагу сопротивления, что отход русской пехоты стал невозможен. Мне с моей ударной группой с огнеметами, взрывчатыми зарядами и 4 канистрами бензина удалось захватить подвальное помещение. Русские обороняли последний бастион невероятно мужественно до их и его полного уничтожения». Так и не сумев овладеть зданием, немцы взорвали гостиницу, похоронив под ее руинами последних десантников.
Сам капитан-лейтенант вместе с 17 товарищами был окружен немцами у деревни Колоски. Заняв оборону на вершине древнего кургана, морские пехотинцы вступили в бой… Долгие годы они считались пропавшими без вести. Лишь в 1977 году совершенно случайно - во время археологических раскопок - на кургане были обнаружены остатки флотских блях и ремней, ленточки от бескозырок, много стреляных гильз и… полевая сумка комбата Бузинова!
Всего же из тех, кто уходил из Евпатории по суше, до Севастополя смогли добраться лишь четверо…
Погибаю, но не сдаюсь!
НЕ МЕНЕЕ трагично сложилась судьба тральщика «Взрыватель» и остававшихся на его борту моряков.
…С наступлением темноты налеты и обстрел с берега прекратились. Морские охотники, чтобы не потеряться в кромешной темноте, выстроились в кильватерную колонну за тральщиком. Команды боролись со штормом и по мере сил производили ремонт. На БТЩ было серьезно повреждено рулевое управление. Капитан-лейтенант Виктор Трясцын пытался выдерживать курс с помощью машин, но это плохо получалось в бушующем море. И около 22 часов в пяти километрах на юго-восток от Евпатории «Взрыватель» выбросило на берег.
Корпус, поврежденный во многих местах, дал течь, вода хлынула в отсеки. Раненых стали переносить на верхние палубы. В штаб флота была отправлена радиограмма: «Самостоятельно сняться с мели не можем. Спасите команду и корабль, с рассветом будет поздно». Вскоре вода залила машинные отделения, тральщик лишился электроэнергии, и связь с ним прекратилась. О том, что произошло дальше, стало известно со слов единственного оставшегося в живых матроса Ивана Клименко.
Осознавая всю безнадежность положения, командир «Взрывателя» приказал уничтожить документацию. Моряки собрались в носовом кубрике. Командир отделения минеров Ф. Разуваев, его подчиненные И. Лушников и Н. Смоленков получили приказ заминировать тральщик. Остальные заняли оборону у иллюминаторов корабля.
Рассвело. Шторм продолжался. Один из морских охотников попытался подойти к тральщику, но безуспешно. После того, как он присоединился к собратьям, катера, дав прощальные гудки, взяли курс на Севастополь: они уже ничем не могли помочь ни десанту, ни тральщику.
Около 8 часов немцы обнаружили неподвижный корабль, еще через час подтянули к нему пехоту, артиллерию, несколько танков. Сначала через громкоговорители предложили сдаться. В ответ раздались винтовочные и автоматные выстрелы. Танки и орудия открыли огонь прямой наводкой, расстреливая беспомощный тральщик с дистанции двести метров. Потом на корабль попыталась взойти пехота. На палубе и в отсеках «Взрывателя» закипела рукопашная. И немцы бежали!
Расстрел корабля возобновился и продолжался в течение нескольких часов. Лишь после этого гитлеровцы смогли попасть на корабль. Из его внутренностей на берег выволокли 19 раненых моряков во главе с командиром БЧ-5 лейтенантом И. Клюкиным, которых тут же расстреляли.
Незадолго до этого Клюкин приказал матросу Клименко, до войны участвовавшему в марафонских заплывах, попытаться вплавь добраться до Севастополя и передать, что тральщик погиб, но не сдался.
Это кажется невероятным, но Иван Клименко, облаченный в спасательный жилет, сумел проплыть 17 миль в штормовом море, где температура воды составляла всего лишь +6 градусов по Цельсию. Возле Николаевки его, уже терявшего сознание, подобрали торпедные катера. Почти два года он провел в госпиталях, но до конца войны успел вернуться в строй. А после Победы поселился в Евпатории - городе, где погибли все его боевые товарищи…
Разбитый, занесенный песком корпус тральщика еще долгое время покоился на берегу, являясь напоминанием о мужестве советских моряков и трагической судьбе евпаторийского десанта. Только в 1947 году остов корабля разобрали на металлолом.
А в 1970-м на месте гибели «Взрывателя» был установлен памятник работы скульптора Н. И. Брацуна, увековечивший подвиг десантников. И вдохновивший Владимира Высоцкого на создание своего бессмертного произведения «Черные бушлаты»…